Али Смит - Зима

— Понятно, — сказала Люкс. — Это претило вашей природе.

Арту надоело говорить об этом. Он как можно короче объяснил, что «СА4А» удалило так называемые «фильмы о природе» этого португальца из сети, отсудило у художника весьма приличную сумму, а потом, к его собственному удивлению, команда «СА4А» через своего интернет-робота предложила Арту работу, и это оказался довольно выгодный контракт.

— Я получаю премии, если нахожу для них что-нибудь полезное, — сказал он. — Это не работа на комиссионной основе. То есть иначе на эти деньги невозможно было бы прожить, само собой.

— Само собой, — сказала она.

— Природа работы такова, — сказал он, — что это все равно что искать иголку в стоге сена. То есть вся огромная мировая паутина кишит нарушениями прав. Но ты должен их отслеживать. Их не принесут тебе на блюдечке. Ты должен смотреть в оба, держать ухо востро. По-любому это не работа всей моей жизни, и я занимаюсь ею, просто чтобы выплатить ипотеку. Настоящая моя работа, которая для меня важнее всего, это писать о природе…

— О природе вашей работы? — сказала она.

— …нет, о природе вообще. Дикие места, погода, угу, все, что происходит с окружающей средой, планетой, я поднимаю при этом политические вопросы, по крайней мере, стремлюсь к этому, то есть буду стремиться, когда вернусь к работе. Вообще-то в данный момент я взял заслуженный перерыв.

Люкс кивнула и спросила, не читали ли когда-нибудь планета в любой своей форме, погода или окружающая среда его самого в сети и не угрожали ли подать на него в суд за то, что он пишет о них или использует их фрагменты в своей работе?

Сначала Арт рассмеялся, но потом понял, что она действительно ждет ответа на этот бредовый вопрос.

— Ну, я никогда не нарушаю ничьих прав, — сказал он. — Разве такое возможно? Мир не защищен авторским правом. Погода не защищена авторским правом. Цветы на изгородях, палая листва, птицы, британские бабочки, лужи, обычная мошкара. Это просто некоторые из моих недавних тем. Они не защищены авторским правом.

— Лужи, — сказала она.

— Снег, — сказал он, — я собираюсь написать о снеге. Когда он в следующий раз выпадет. Снег не защищен авторским правом. Думаю, мне ничего не угрожает.

— Можно почитать ваши сочинения? — сказала она.

— Они есть в сети, — сказал он. — Можете читать сколько угодно, когда угодно. Любой может.

Потом она спросила, не слышал ли он о том, как ученые специально оставляли на полях человеческие трупы, чтобы посмотреть, что происходит, когда мы разлагаемся в реальных погодных условиях на открытом воздухе.

— Нет, — сказал он. Он не знал. Как интересно.

Он достал свой блокнот и пометил это себе в «Арте на природе».

— Представьте себе такое же поле, — говорила она, пока он помечал, — но только усеянное использованными машинами.

— Какими машинами? — сказал он, пряча блокнот обратно в передний карман своего рюкзака.

— Старыми, — сказала она. — Всеми теми вещами, которыми люди больше не пользуются. Большими компьютерами десятилетней, нет, меньше, пятилетней давности, даже прошлогодние, то есть всеми устаревшими вещами, принтерами, которые никто больше не может присоединить, ящиками со встроенными в них экранами — всеми вещами, вышедшими из употребления.

Арт снова достает блокнот и начинает что-то записывать. Закончив писать, он закрывает блокнот, но не прячет его — на тот случай, если она скажет еще что-нибудь интересное или полезное.

— Мне нравится мысленно их представлять, — говорила она. — Нравится думать о том, как они разбросаны по полю, а ученые ходят кругом и изучают их.

— Эти вещи никогда не умирают, — сказал он. — Их просто вывозят за границу, а мы покупаем себе новые, усовершенствованные модели. Ничего не выбрасывается. Устаревшие вещи модернизируют и отдают типа в страны третьего мира или в места, где люди беднее, в места, где нет такого доступа к быстрому технологическому прогрессу, как у нас. По крайней мере, я верю, что так происходит.

Она покачала головой.

— Мир, — сказала она и улыбнулась. — Щедрый. Но в том-то все и дело, разве нет?

— В чем? — сказал он. — В том, что мир щедрый?

— Нет, — сказала она. — В том, что мы просто верим, что так происходит.

В дождливую среду апреля 2003 года Арт с матерью сидят в церкви в переднем ряду на похоронах его деда. По словам матери, пришло «много людей», но церковь у них за спиной полупустая.

Человек из похоронного бюро останавливается у их скамьи с женщиной, которую он привел. Она садится рядом с ними.