Елена Блонди - Ателье [СИ]

— Пока возятся, щас объявят нас. И выпускай первую.

— Она не сможет!

— Что? — Галка пригляделась к мертвенно бледному лицу девочки, — блядь! Что делать?

Из ниоткуда возникла Дарина Васильевна, затормошила подопечную, уговаривая и беспомощно оглядываясь. Галка, оттолкнув завуча, приказала, оглядывая Дашины ноги:

— Сапоги грязные? Снимай! И носки. Быстро!

— Я?

— Ты! Обещала пройти. Давай! Тань, Таня, Даша с тобой.

Томилина подняла белое лицо. И Даша, увидев, как розовеют посиневшие губы девочки, смиряясь, села на пол, стаскивая сапоги и носки. Пошевелила пальцами ног. И встав, снова крепко взяла девочку за руку.

— Видишь, я босиком. Мы одного роста, почти.

А та уже смотрела вперед, и холодные пальцы сжимали Дашину руку, все крепче.

Через негустые аплодисменты рявкнула, рассыпаясь заключительным аккордом чужая музыка, и смолкла.

— Творческая группа филиала дома моды Талашовой… — пророкотал сдобный голос диктора, — «Табити-Апи»! С дебютной мини-коллекцией «Охота на единорога»!

Приглашая, поплыла навстречу музыка, родная, выученная до последней ноты: шаг-шаг-шаг, еще шаг… Теплый женский голос, переплетаясь с саксофоном, будто смотрел на них, испуганных девочек посреди жужжащей толпы. Смотрел. Темными глазами на свежем лице, горящим теплым и смуглым румянцем.

И, удобнее взяв потные девичьи пальцы, Даша вдохнула поглубже, выходя из-за растянутого полотна на яркий свет.

О том, как шли, узнала позже, из рассказов, и видеозаписей. А там, ступая босыми ногами по шершавому языку, только слушала музыку, да Мишины слова в голове (шаг-шаг-шаг, еще шаг, встать. И поворот…). Внимательно следила, чтоб Таня, послушно идущая рядом, вовремя останавливалась. И, доведя до самого края подиума, потянула за руку, бережно поворачивая, повела обратно. У занавеса отпустила девочку, приняла в свои пальцы другую дрожащую руку.

Одна лишь Алина, весело фыркнув, выскочила на подиум сама. Огляделась, приветственно помахала рукой, и, подхватывая широчайший многослойный подол, пошла вперед — маленькая и хрупкая, ровно ступая полупрозрачными туфельками, лукаво смеясь во все стороны и одобрительно кивая общему смеху в зале.

— Чудовище! — простонала Галка, глядя, как болтаются на затянутой в коричневую кожу маленькой груди черные ботинки, которые Алина перед выходом повесила себе на шею, — чу-до-ви-ще!

И, прислушиваясь к смеху в зале, закончила:

— Но гений. Стерва такая.

— Яяаху! — заорала Алина, врываясь за кулисы. Швырнула ботинки Ярику и закружилась, наступая на подол, — кайф-кайф-кайф! Буду актрисой. Нет, певицей!

— Снимай, быстро! — Галка, держа наготове кринолинчик из белоснежной до синевы органзы, пыталась поймать в него Алину, — скорее, тебе еще раз идти. Да заберите у нее чертовы боты!

Снова Даша шла босиком по шершавому полу, а рядом с ней, уже чуть успокоившись, шли девочки, одна за другой. В бронзовом платье с клиньями цвета меда. В винно-красном платье с короткими шортиками. В медном платье с тяжелой синей отделкой. В солнечной органзе, похожей на пузырьки шампанского в стеклянном бокале. И, отпустив последнюю маленькую руку, прислоняясь к стене, выдохнула, наконец, следя за тем, как бежит в перекрестьях лучей Алина, подбивая коленками жесткий белый подол, который, казалось, сейчас посыплется на пол осколками хрустальных пластин.

— Два слова об этой необычной коллекции скажет нам спонсор мастерской, директор музыкального театра «Излучина» Александр Сумароков, — радушно сообщил голос над головами и все подняли лица, прислушиваясь.

Саша солидно откашлялся в микрофон. Алина, кланяясь, посылала в зал воздушные поцелуи.

— Девочки, которых вы сейчас увидели — не модели. Это воспитанницы детского дома «Вертушинка», из Подмосковья. Мастера ателье «Табити-апи» решили подарить им праздник. И посчитали это более важным, чем просто показ своих дебютных мини-коллекций. Аплодисменты «Табити-Апи» и мастерам! Галина Иванчина — «Летний мед»! Дарья Лесина — «Охота на единорога»!

Галка уверенно вышла вперед. Встала посередине залитого светом языка, маленькая и крепкая, в черном узком платьице, с растрепавшимися каштановыми кудрями на крупной голове, подняла в стороны руки, поворачиваясь навстречу аплодисментам. Даша стояла, не двигаясь, и смотрела на нее. И вдруг обе руки снова оказались в плену горячих пальцев. Девочки, улыбаясь, тянули ее. Под гул толпы Даша вышла на свет, смущенно смеясь в окружившую подиум темноту, откуда сверкали вспышки камер. И вдруг ближе всех, среди передвигающихся темных силуэтов мелькнула светлая голова и знакомая улыбка. Поднялась рука с фотокамерой, и вторая — замахав ей изо всех сил.