Елена Блонди - Дзига [СИ]

Лета убрала руку, пожала плечами. Кивнула. И пошла вперед, к распахнутой в боковых воротах стадиона калитке.

Внутри было тихо и пустынно. По резиновым дорожкам старательно бегали за здоровьем несколько человек, их вещи — сумки и куртки, лежали на нижнем ярусе крашеных скамеек. Лета стала подниматься выше. Еще выше. На самую верхотуру, где за последней длинной лавкой открывался вид на городские дома и гору в легкой дымке.

— Вот, — сказала, обводя рукой пустое пространство, — тут будет хорошо. Садись, я сейчас.

Мальчик поставил пакет и сел, приготовился слушать. Она тоже села, закрыла глаза.

— Та-а-к…Наверное, семь. Да, семь.

Открыла глаза. Теперь уже Дзига закрыл свои, выставил перед собой руку и стал загибать пальцы:

— Ага. Ну, машины, конечно. Раз. Шаги внизу — два. Ветер, рядом, в ухо вот, три. Во, собака! Четыре. Еще бумкает что-то, музыка, да? Это пять. Гудит, это где ремонтируют, мойка кажется, для машин. Шесть. А седьмое?

— Потерял?

Он помолчал и открыл глаза, вертя головой. Лета поторопила, смеясь:

— Ну?

— Понял! Мячик стукает. Теннисный корт там дальше. Семь!

— Уже девять, — поправила Лета, — я мячик пропустила. Зато слышала птиц. И сейчас они кричат, слышишь?

— Пиу! Это, да? Это кто?

— Представь себе — дятлы. В городе их много развелось, кругом летают, орут.

— Принято. Еще одно твое, не мое, осталось.

— Болтают, слышишь?

Дзига прислушался. Кивнул. Внизу, устав рысить, шли по дорожке крупный дядечка в новом спортивном костюме и дама в бриджах и яркой майке. Дама время от времени смеялась, поправляя пышные волосы.

— Точно. Девять, — согласился Дзига, — а еще мы с тобой говорим, значит, десять. А еще пролетел самолет. И слышишь — баян, там, откуда мы шли, на перекрестке. Уже двенадцать. А что это пикает?

— Светофор за домами.

— Чертова дюжина, — он протянул руку, пошуршал пакетом, и объявил, — четырнадцать!

— Если бы лето, все время кричали бы стрижи, без перерыва. И скворцы галдели бы. Еще очень здорово считать звуки там, где кажется совсем тихо. Например, поднимаешься зимой по лестнице на гору. И оказывается, тишина состоит из звучания. Там, в ней, звуки совсем далекие и еще есть маленькие, которые в городе не слышны. Дыхание. Шаги. Снег или трава. Опять же собачка лает где-то. С высоты слышны пароходы, что заходят в порт. И музыка с набережной. Еле заметная. А еще каждая тишина состоит из своих звуков.

— На море другая, да. Мы когда будем на море, послушаем?

— Конечно.

Солнце присаживалось на козырек трибуны, лавки отбрасывали аккуратные тени. В дальнем углу густо захохотал сторож, звякая ведром в руке. И что-то быстро говорила ему немолодая женщина в серой технической куртке, высоким, привычно обиженным тоном. Мимо них медленно пробежали давешние собеседники, кидая другу другу негромкие слова. С высокой трибуны было хорошо видно шоссе, и там рычали машины. Вдруг закричал ребенок, требуя что-то.

— Еще хорошо слушать ночью, когда открыта форточка, — Лета взялась за шуршащие ручки пакета, — там все звуки наперечет, и они каждую ночь одинаковы, но вдруг случаются к ним дополнительные — кто-то прошел, громко разговаривая, или шум поезда вдалеке, а то слышен лязг кранов из порта. Или проедет машина и в ней — музыка. Ты иди, я же вижу — торопишься. Яблоки сама донесу, тут близко.

Дзига закивал и вскочил, рукой приглаживая темные волосы. Озабоченно глядел, проверяя — не обижается ли. Лете стало смешно. Мальчишка, а нянькает, будто он ей папа-мама.

— Я быстро. Вечером увидимся, да?

Кеды мягко затопали по бетонным ступеням — топ-топ, топ-топ, топ-топ-топ… Ерзал по худой спине скинутый капюшон черной кенгуры.

Лета сунула руку в пакет. Шуршшш-шурш, сказал тот. Вытащила. Шурш…

— Эй, суперкот!

Шаги стихли. Забелело поднятое к ней лицо.

— Лови! — Лета размахнулась и бросила яблоко.

Шлеп, сказало то, схваченное ладонями.

— Ага!

— Еще лови! — дождалась, когда сунет первое в карман кенгуры и кинула снова.

— Шлеп…

— Спасибо!

Топ-топ, топ-топ, топ-топ-топ…

Она посидела еще. Сверху было видно, как через дорогу к мостику по-над речкой идут люди, маленькие, как цветные спички. Вот черная спичка-Дзига, перешел, размахивая руками. И встал напротив голубой с белым спички-девочки, затанцевал рядом, что-то рассказывая и показывая рукой в сторону центра.

Лета встала, чтоб видеть лучше. Двое уходили в тень платанов. Мальчик в черной кенгуре и серых штанах. Девочка в джинсах и белой курточке. Русые волосы стрижены совсем коротко, рюкзачок на плече. Отсюда их совсем не слышно. Но Лета слушала, ставя нужные звуки на правильные места.