Елена Блонди - Дзига [СИ]

— В ветеринарку, что ли, — спросил таксист, и около его уха в зеркале Лета увидела свое белое лицо и почти черные глаза. Машину тряхнуло, она сунула руки под донышко сумки, чтоб — помягче. Ответила бодро:

— Да. Сказали, сегодня все сделают. Бедный, ну сегодня станет ему легче. Ужасно измучился. Но сегодня…

Лета с лаптопом на коленях все смотрела и смотрела на старые пузырьки, найденные в заброшенной штольне. Вот в этом были духи, экий кокетливый, весь в полоску, а этот, наверное, из-под микстуры, красивый — пузатый и важный. А еще она хотела испечь печенье, да нужно бы протереть в кухне полы, и сковорода немытая осталась…

«Лишь бы не писать, да, Лета?»

Она оторвала глаза от полки и стала писать. Да уже писала. Похвалив себя за то, что не сдалась, не побежала делать мелкие сиюминутные дела, чтоб после фальшиво спохватиться, ну надо же — два часа ночи, какие уж тут слова и буквы.

Коты и кошки были у них всегда. Первый кот, которого Лета помнила, он был ее кот, но она тогда была слишком мала, чтоб понимать это. Черный, именем Цыган. У него был брат, Мишка. И семилетняя Лета свысока жалела маленького Василия, хозяина Мишки. Потому что разве имя для кота — Ми-ишка… Да еще на пузе белый треугольничек, будто черный Мишка носил трусы. А значит, по мнению Леты, не мог считаться настоящим черным котом.

Цыган убежал, гонясь за переменчивым котовьим счастьем, а может быть, его погнала чужая собака и он не нашел дорогу домой, и это было горе, горе. Но почти ничего о том горе Лета не помнила, помнила лишь — горевала, да.

А потом был серый котейка Кузя, он был бабкин кот. И капризная злая Юта, временная кошка, у которой забрали котят, и она безутешно страдала, время от времени наедаясь по совету врача валерьяновым корнем и после распевая в углу дикие тоскливые песни. Куда делась Юта, Лета не помнила, верно, почти оглохнув, родители отдали ее обратно. Была кошка Катерина, которая пришла сама. Катя была кошкой семьи и жила в доме долго-долго. Так долго, что успел вырасти Летин мальчишка. После Лета уехала из города, и все прочие кошки были мамины. Мама забирала с улицы самую дохленькую, самую некрасивую и болезную, и с этого момента кошке был обеспечен уют и нега. Старенькие, они тихо угасали, еще при жизни попадая в прекрасный кошачий рай, где всегда было покушать и мягкое кресло.

И когда, наконец, взрослая Лета вернулась домой, то уже знала, торжественным знанием будущей радости — у меня будет мой кот. Наконец-то снова совсем-совсем мой. Появится сам.

— Вот ты и появился. Мне было все равно, каким ты вырастешь, но ты вырос красавцем. Сейчас там, на моем диване дрыхнет Темучин, он тоже черный, но другой, и я рада этому. Он такой — радостный дурак, хоть и умница, толстый, лохматый, и очень ласковый. Кот-солнце. А ты — ты был как черный принц, понимаешь? Да ты и сейчас такой!

Она говорила, взглядывая, как внимательно слушает ее сидящий на полу мальчик, держит в руке надкусанную звезду, смешную и толстую, как кот Темучин.

— Вы странные создания. Удивительные. Вас любят, но сейчас думает ли кто — что вы такое? Кроме породистых, есть несметно — просто коты, дворовые, помоешные, но каждый — красив. Зачем бродягам красота? Она вроде бы лишняя. А она есть и постоянно множится. Котята, которые появляются. Ну да, многие звери плодятся так же, но покажи мне еще таких, чтоб шел по забору, с ободранным ухом и был — Царь. Кто может объяснить, зачем племени бродяг, живущих на помойках, орущих любовные песни, дерущихся и плодящихся без перерыва — зачем им красота в каждом? И почему на место ушедшего приходит другой, и к нему тоже будет любовь? Только решись, оплачь и выбери снова, даже не глядя, просто ткни пальцем и скажи — этот. Я, наверное, говорю несвязно, ну пусть пока так, ладно? По-другому сейчас не могу сказать. Когда ты заболел, лежал рядом на диване, а я работала, потому что я ничего не могла для тебя сделать. Все, что надо было — сделала, а ты все равно страдал. И нужно было ждать. Ты не уходил никуда, лежал рядом. И я не могла спать, потому что не спал ты. Это было так несправедливо, так внезапно и безжалостно. Ты никому не делал зла, был добрым, и умницей. У тебя был самый говорящий хвост на свете, я все собиралась сосчитать все выражения твоего хвоста. Твое лицо, благородных очертаний, и глаза. Гла-зи-щи. Зеленые и огромные. Прекрасный профиль, ой, да чего там о внешности. Ты был благородный кот, и любил меня. Мы были вместе. Друг у друга. И это было — исполнение мечты.