Елена Блонди - Крис и Шанелька [СИ]

В комнате гудел кондишен, наполняя темноту легкой прохладой. Горели у розеток зеленые точки — Крис заботливо повтыкала заряжаться все, что заряжалось. И, кажется, не проснулась, дышала тихо, лежа по своей привычке на боку, с согнутой смуглой ногой, будто античная бегунья на фреске.

Шанелька легла, накидывая на голый живот простыню. Вытянулась, закрывая глаза и разрешая себе подумать о свидании, от того первого момента, когда Дима встретил ее, усадил в машину и увез, от понимающей улыбки Крис.

И вдруг, испугавшись сама, расхохоталась вслух, садясь и сгребая простыню, прижала ее к груди, тряся головой.

— Ну, — сказала из полумрака Крис, вовсе не сонным голосом, — и чего заливаешься?

— Ой. День рождения, Криси. У Черепа. Сегодня как раз. А я — забыла! Представь. И это все — в аккурат на его день рождения!

— Мерси мирозданию, — Крис заворочалась, сбивая и снова натягивая простыню, зевнула сладко, — оно позаботилось. Подсуетило барду подарочек. И тебе. Правильно я поняла, все вышло, как надо?

— О, да! Я завтра расскажу. Сегодня в смысле. Утром. У них старт в девять утра.

— Уже недолго, — утешила ее подруга, — а сейчас, сколько там у нас сейчас?

— Полпятого. Светает. И птицы.

— Про птиц молчи. Хватит мне орла с крыльями. Давай спать, а то завтра, наверное, весь день за рулем.

В комнате снова стало слышно только гудение работающего кондиционера. Да за плотной шторой приоткрытого окна шум с дороги и сонное пение утренних птиц.

Шанелька вытянулась, прижимая простыню к груди и улыбаясь. Забыла совершенно всерьез. Впервые за шесть лет их напряженных истеричных отношений. И как сказала Крис, получила от мироздания подарок, будто специально оно выбирало его в магазине, выбрало, завернуло в блестящую бумагу и обвязало ленточкой с бантиком. Смотри, Нелька-Шанелька, разворачивай и смотри. Ты красива и желанна. Это с тобой, а не с юной Олечкой, занимался любовью на теплом песке, сбивая мягкое покрывало, прекрасный мужчина с сильными руками и горячим дыханием. Тебе поцеловал на прощание руку. Потом обнял за плечи (как там, в женских книжках — мягко привлек к широкой груди, убиться веником), и еще десять раз поцеловал в губы, не желая отпускать, так что она, смеясь, освободилась сама, сама и напомнила, рано вставать и ему надо выспаться, чтоб победить и вообще, не кунять за рулем. А он так славно засмеялся ее словечку «кунять». Поцеловал в волосы. И скрылся в темноте, уже зыбкой, тающей.

Она улетала в сон, совершенно усталая, и от этой усталости легкая, как пух одуванчика. Никогда не летала во снах, о чем всегда жалела, но засыпая, если сон был сильнее, чем она сама, именно летела, отрываясь от земли пальцами ног, поднимая руки и откидывая голову так, что волосы щекотали лопатки. А потом приходили сны, без полетов, но яркие и очень реальные. Их она пересказывала маленькому Тимке, на ходу делая сказками, волшебными и странными. А Тимка семенил рядом, где-то внизу, держался за руку крепко, чтоб не споткнуться, совсем увлеченный ее рассказом. И она украдкой смотрела на восторженное лицо и раскрытый рот.

Наверное, сегодня, успела подумать Шанелька, ей приснится сон, из которого не сделаешь детскую сказку. Это будет сказка только для нее. И может быть, для Димы, капитана Фуриозо.

Синяя штора не пускала в комнату солнце, но сбоку оно влезло, кинуло на линолеум горячую яркую полосу. Такую блестящую, что казалось, это свет шумит внешними звуками. Крики и смех, шум проезжающих машин, вопли торговцев мидиями и чебуреками, мегафон экскурсовода-зазывалы. И — бодрая музычка будильника под самым ухом.

— Мы охотники за удачей, птицей цвета аквамарин, — неожиданно в тему голосил Макаревич, все громче и громче, пока Крис, застонав, не нашарила мобильный. Смолк, не допев строки. И через минуту сладкой сонной тишины начал снова.

— Говорят, что за эти годы синей птицы пропал и след!.. — сообщил бодро.

— Чтоб ты скис, — Крис снова нажала кнопку и села, откидывая простыню и поправляя лямочки шелковой майки, — но это он удачно попал. С синей птицей. Шанель? Нелька, вставай. Правильно ты будильник поставила.

Зевнула, оборвав слова, и прошла в душ, шлепая по полу сонными еще ногами.

— Я не ставила, — зевнула в ответ Шанелька, садясь и моргая на блистающий солнцем линолеум.

Сон побыл еще и вдруг улетел, будто на него крикнули. Она взяла с тумбочки свой телефон, проморгавшись, уставилась в экран. Половина одиннадцатого?

— Как не ставила? — Крис вернулась, блестя умытым лицом, кинула на постель шорты и свежую блузочку, — хватит валяться, роковая женщина капитана Фуриозо. Я сейчас чайник, кофе там. И пожрать бы чего быстренько. Чтоб успели.