Елена Блонди - Шанелька и Крис [СИ]

— Платье перемажешь, — ласково сказала Крис.

— А ты замерзнешь. Чего выскочила просто так?

— Пойдем обратно? Интересно же.

— Криси. Ты иди. Я тут. Погуляю. Туда ведь с котами нельзя?

— Нельзя, — согласилась Крис, — а он тут посидит. Нет?

— Там собака. Лает. Он туда боится. Тетка выходила, сторожиха, сказала, кто-то оставил. Прикинь, он домашний был, ошейник от блох на нем. Кто-то просто выбросил, около театра. Юного зрителя. Наверное, думал, может, какой юный зритель подберет.

— Вместо него пришла юная зрительница Шанелька, — резюмировала Крис, — черт, я задубею совсем. А сторожиха не покормит?

— Собачища, — печально сказала Шанелька, суя подкидышу кусочек сосиски, — тетка сказала, не уследит, порвет напрочь. Криси. Ты иди. Я погуляю. Вечер хороший, а потом вы выйдете, и мы, ну… мы придумаем чего.

Крис обдумывала что-то, временами оглядываясь на освещенный вход в театр. Обхватила руками совсем замерзшие плечи.

— Нет. Нужно, чтоб ты тоже посмотрела. Что за фигня, я так радовалась, что мы вместе. Спектакль. Виктюк. «Служанки»! Так. Суй своего недоросля под куртку. И чтоб не пищал, ясно?

Шанелька кивнула, устраивая находку под мышкой и гладя другой рукой крошечный лоб с острыми ушками.

— Лучше б не надо, — попросила уже в спину подруги. Но та неумолимо распахнула двери и обе уверенно вошли, на входе в зрительный зал показали билеты.

— Мяу, — сказал котенок из-под куртки хриплым тонким голоском.

Крис поспешно раскашлялась, стараясь погромче. Билетерша с негодованием посмотрела вслед их темным спинам.

На сцене двое мужчин, в перьях и мехах, принимали текучие позы, швыряли в зал изысканные слова, застывали так, будто они сами орнаменты из перьев, лент и мехов. Пережидали аплодисменты и снова выпевали слова, язвительные и томные.

А Шанелька пыталась успокоить подкидыша, который старался выбраться, тоненько мяукая и корябая ее платье растопыренными коготками.

— Сосиска, — воззвала она к подруге быстрым шепотом, — кончилась! Ай!

— Что?

— Царапучий.

— Девушки! — строго сказали им из соседнего ряда.

Крис поднялась и, пригибаясь, почти побежала в буфет. Азанчеев, смеясь и хлопая, пару раз с удивлением посмотрел на Шанельку, которая через пустое кресло от него застыла в туго запахнутой куртке, с мученическим лицом кусая губу.

В зале воцарилась тишина, в ней что-то совершалось на яркой сцене, что-то интригующее, требующее полного внимания. Со всех сторон белели поднятые лица с темными на них глазами и приоткрытыми ртами. И в проходе кралась благоухающая сосисками Крис, сгибаясь под обстрелом негодующих взглядов.

— Это она, — произносил медленный, полный угрозы голос, — она вернулась, Клер! Ты уверена, что выдержишь?

— М-м-м, — Шанелька выпростала руку из-под куртки, — давай скорее. Вот чертушня мелкая!

— Тссс!

— Сколько его нужно? — пытал на сцене актер, натягивая черное платье служанки.

— Сколько ты взяла? — Шанелька крошила горячую сосиску в пальцах, суя кусочки за пазуху, — черт, уронила. Сиди!

— Люминал. Десять таблеток. Да ты не осмелишься, — захохотал актер, выгибая спину и жгя партнера огненным взглядом из-под наклеенных ресниц.

— Ку-да полез? — на придушенный возглас Шанельки ближайшие ряды оглянулись, и морщась, снова уставились на сцену.

Крис нырнула следом за подругой под кресла, свешивая голову и всматриваясь в душную темноту.

Азанчеев с интересом разглядывал две еле видные согнутые спины.

— Не пускай, — пыхтела Шанелька, возя руками по ковролину, — к тебе гоню. Сосиской его! Мани, черт, мани к себе.

— Держу!

— Ах, эти розовые гладиолусы, — томно сообщила Мадам, появляясь на сцене во всем своем гламурном изысканном блеске, — и эта мимоза…, ах…

— Ах ты, паршивец! — в полный голос крикнула Крис, выпрямляясь и отрывая от шелковой туники острые коготки, — браво! Бра-во!

Сунула орущего котенка обратно Шанельке и захлопала, в надежде заглушить истошные кошачьи вопли.

Мадам замолчала, пристально вглядываясь в ряды белых лиц в темном пространстве зрительного зала.

Шанелька прижала извивающееся тельце к куртке и понеслась между кресел, уже не стараясь потише и не пригибаясь, главное, унести орущего кота из зала, где мадам, служанки и тыща людей, провожающих ее изумленными взглядами и негодующими возгласами.

В холле они произвели небольшой фурор, проскочив его так быстро, что несколько человек, лениво листающих журналы, подняли головы, рассматривая быстрые спины и с удивлением слушая стук каблуков и котеночьи вопли.