Николай Бойков - Дом на волне…

Люба. А как поступают по-другому? Скажи! Ведь не я первая. Сотни и тысячи бегут из африканских портов на попутных судах. Я знаю! Все в Европу хотят. Думают — там их ждут. Карабкаются на борт, прячутся в трюмах и лодках. Их находят и выбрасывают за борт. В ночь. В волны. К рыбам с медузами. Как — по-другому?

Кокша. Недавно судили в Европе один экипаж, все — бывшие наши. Они выбросили за борт человек 15—20 марокканцев, добивали до смерти. А несколько человек выплыли, их подобрало другое судно. Они и рассказали на суде. А что — суд? Озверели люди? Почему? Собаку на улице жалеют, а человека — в мусорный бак. Почему?

Люба. Почему? В словах запутались. Я столько всяких слов слышала, а где оказалась? Из родного села бежала — никому не нужна. В Африку попала — никому не нужна. Я — русская. Я на родину возвращаюсь. Украли у меня паспорт и деньги. А как мне быть? В полицию идти боюсь — продадут куда-нибудь. Не верю. В посольство — до него добраться надо. Да и тоже не верю — зачем я нужна им? Хлопотно им. Вот и пошла к соотечественнику. По-человечески. А ему — соотечественнику — как отказать мне? Не помочь? Отвернуться? Ты же — не отвернулась!? Не нравлюсь, а рубашку и белье свое дала, не спрашивая. Почему? Объясни! Ответь!

Кокша. Потому что мы бабы. И не спрашивай больше. Договорились?

Люба. Договорились… А можно попросить?

Кокша. Проси.

Люба. Пусть Степа играет по вечерам, а? Попроси его. Намекни ему. Ты ведь можешь?..

Кокша. Могу. (Засмеялась вдруг.) Я все могу, пока на палубе дыни.

Люба. Какие дыни? Что ты на них зациклилась?

Кокша. Наши. Женского рода-племени. Ой, глупые эти мужики, Любка! Просто глупые… дыни их возбуждают, а мы — нет! Мужики — виртуальные стали, хоть плачь. (И расплакалась. Люба прижалась головой к плечу, успокаивая.)

Люба. Я что придумала, Катерина, послушай. Капитана подводить не хочу. Хоть и не знаю его. Просто, по-человечески, не хочу.

Кокша. Ему рассказать — он придумает. Они с дедом — не шаблонные.

Люба. Не шаблонные? Я, между прочим, чемпионкой по прыжкам с вышки была. В институте. Давно. Но умею еще, умею. Точно тебе говорю. Короче: прыгаю с борта. Ты — поднимаешь тревогу: «Человек за бортом! Вижу человека!» Судно останавливается, и меня берут на борт. Так я попадаю на судно второй раз. Легально. Со всеми записями в судовых документах, журналах и прочее, что там у вас есть. А? Я где-то читала, что капитан имеет право регистрировать на борту рождение и смерть. А я? Я — второй раз родилась, можно сказать?

Кокша. Роды твои еще продолжаются, если точно говорить. (Улыбнулась.) А если мы тебя не сможем подобрать? Не увидим? Не найдем — море, волны… Что тогда?

Люба. Судьба, значит. Значит, занимайтесь проблемами боцмана. Что там у него? Жена от него ушла? Или не ушла? Или у него истерика? Мужская слеза от запаха дынь? Поллюции какие-то. От долгого воздержания, наверно. А? Как тебе мой план? Или тебе на меня наплевать? Скажешь прыгать — я прыгну! Море большое, не промахнусь…

Кокша. Сиди тихо и не вмешивайся. (Набирает номер судового телефона.) Товарищ капитан! У меня срочное дело к вам. Вы можете зайти в мою каюту? Пожалуйста. Я жду.

Люба. Ну, ты даешь. Точно как в старом анекдоте про мужика-начальника.

Кокша. В каком анекдоте?

Люба. Начальник делится бедой: секретарша пригласила подождать минуту в прихожей, а потом войти в ее комнату.

Кокша. И что?

Люба. Подождал. Вошел. Сидят сотрудники отдела и поздравляют начальника с днем рождения.

Кокша. В чем суть?

Люба. Представляешь, в каком виде он вошел?

Кокша. Это не о капитане.

Люба. Что? Идет в душ, не снимая фуражку, а погоны на голых плечах руками держит? Кстати, это не он стучится?

Кокша. Он. Входите, Александр Павлович.

Капитан (входит, оглядывает обеих женщин.) Вы, я так понимаю, Люба — знакомая Степана?

Люба. Да. Только он не знает, что я здесь.

Капитан. Верю. Иначе, отчего он так грустит, с баяном-другом. А кто знает?

Кокша. Только я одна. Так получилось.

Капитан. Так получилось? Разберемся. А почему не таились до самого дома? Что надумали?

Кокша. Люба имеет план: прыгнуть за борт — она хорошо плавает. Сыграем тревогу, спасем неизвестную, поставим на довольствие и сдадим ее на берег в родном порту.