Алексей Иванов - Географ глобус пропил [авт. ред., изд-во Азбука]

Служкин отдал Лене зонтик, подхватил Андрюшу, перенес его через канаву по мосткам и подал Лене руку. Лена оперлась о нее тяжело, неумело, как о перила.

— Он у меня работает шофером. Дома мало бывает — все возится с автобусом. А отношения?.. Какие они могут быть? Пока Андрюша не родился, так что-то еще имелось. А сейчас оба тянем лямку. Тут уж не до отношений. Живем спокойно, ну и ладно. Поздно уже что-то выгадывать, да и разучилась я…

— Денег-то он много зарабатывает? — наивно спросил Служкин. — Я слыхал, водители просто мешками их таскают.

— А я слыхала, что учителя, — сказала Лена, и они рассмеялись.

— А вышла ты по любви? — напрямик спросил Служкин.

Лена, вопреки обычному, не смутилась. Видимо, для нее это было так же далеко, как двойки по рисованию.

— По любви. Только какая разница теперь?

— Лен, скажи, — помолчав, попросил Служкин, — а чем у тебя кончился тот школьный роман с Колесниковым?

— Разве ты не знаешь? — удивилась Лена. — Ты же дружишь с Веткиной… Хотя, в общем, и рассказывать тут нечего. — Лена пожала плечами. — Ничем. Дружили после школы полгода, потом он в армию ушел. Я сначала писала ему, ждала. Потом забывать начала. Потом с Сашей познакомилась — с будущим мужем. Вот так. А Колесников тоже не особенно переживал. На моей свадьбе напился, всем надоел своими армейскими историями, к каждой девчонке приставал…

— А ведь мы всем классом с таким благоговением относились к твоему роману с Колесниковым! Как же, десятиклассник, на машине ездит — и нашу Ленку Анфимову любит!..

— Только к машине вы и испытывали уважение, — улыбнулась Лена. — Глупые все были… Сейчас у мужа автобус целый, ну и что?

— М-да-а… — протянул Служкин. — Как-то все это… Вроде бы когда-то огромное значение имело, а оказалось — ерунда. И остается только грустно шутить. Ты же самая красивая девочка в классе была… Все думали, что ананасы в Париже кушать будешь…

Лена чуть покраснела:

— Да и про тебя, Витя, думали, что станешь великим поэтом…

— Гм, гм, — смущенно покашлял Служкин. — Метили в цари, да попали в псари… А я ведь, Лен, так в тебя влюблен был…

— Я знала, — засмеялась Лена. — Да и весь класс знал.

— И тебе не жалко меня было, когда ты с Колесниковым крутила?

— Нет, — мягко сказала Лена. — Тогда ведь казалось, что всего еще сколько угодно будет. Не ценили, когда любят. Маленькие были.

Они шли вдоль рощицы старых, высоких сосен, вклинившейся в новую застройку. Подлесок здесь был вытоптан детьми и собаками. Андрюша, пользуясь тем, что внимание мамы отвлекает дядя с зонтиком, брел по лужам, поднимая сапогами черные буруны. Показалась автобусная остановка — голая площадка на обочине шоссе.

— Я вас посажу на автобус, — сказал Служкин.

Они молчали, вглядываясь в призрачную, дождливую перспективу дороги, откуда в брызгах, шипя, вылетали легковушки и проносились мимо, кубарем закручивая морось. Служкин переложил зонт в другую руку и чуть приобнял Лену, словно хотел ее немного согреть.

— Андрюша, встань ко мне поближе, — велела Лена, подтаскивая сына за руку. — У тебя и так капюшон уже промок…

— А помнишь, как нас четыре года Чекушка сватала? — спросил Лену Служкин. — Всегда сажала за одну парту…

Лена слабо улыбнулась.

— Скажи, Лен, а вот тогда, на дискотеке, ты меня вправду поцеловала или случайно в темноте ткнулась?

— Не помню, — удивленно сказала Лена и засмеялась. — Витя, а это не ты подсунул мне в портфель записку на Восьмое марта?

— И я не помню, — честно ответил Служкин. — А ты помнишь, как на День Победы нам вдвоем давали читать «Жди меня»?..

— А ты помнишь?..

Лена медленно менялась — усталость и покорность уходили с ее лица, и в глазах что-то затеплилось, как солнце за глухими тучами. К Лене даже вернулось почти забытое школьное кокетство — она искоса лукаво глянула на Служкина, как некогда глядела, проходя мимо него в школьном коридоре. Служкин и сам оживился, стал смеяться, жестикулировать и даже не заметил автобуса.

Они одновременно замолчали, с какой-то обидой глядя на открывающиеся двери. Лена сникла. И вдруг Служкин наклонил зонтик вперед, отгораживаясь им от автобуса, как щитом, и смело прижался губами к холодным и твердым губам Лены, забыто вздрогнувшим в поцелуе.

— Иди, — сказал он. — Мы ведь еще увидимся…

Покачивая толстым задом, автобус уполз по шоссе.

Служкин задумчиво пошагал обратно. Он шагал минут пять. Вдруг он встрепенулся, быстро захлопнул зонтик и бросился бегом. Дождь плясал на его кепке, под ногами взрывались лужи, полы плаща болтались, как оторванные. Служкин бежал напрямик через газоны, через грязь, прыгал над канавами, проскочил в дыру в заборе вокруг садика и влетел в раздевалку.