Михаил Талалай - Цветы мертвых. Степные легенды [сборник litres]

Удалось ему один раз посетить русскую квартиру. В ней было всего две комнаты. Одна, очень большая, служила одновременно спальней, столовой и гостиной. Другая была кухня с печью, на которой спали. В комнате помещались: муж с женой, две дочери, дедушка и бабушка, и еще двое детей. Журналист отмечает, что чистота была образцовая.

Но Раундс все-таки не избег и «развесистой клюквы». Хозяин дома, по его словам, был «иностранцем», так как был «украинским евреем», а не великороссом.

Относительно «Голоса Америки» он говорит, что его слушают, хотя и утверждает, что сильных аппаратов в Советах нет.

Отмечает он также жажду знаний у подсоветских людей, ссылаясь на огромную очередь у библиотеки им. Ленина. Это, конечно, так. Но им упущено то, что в СССР прибрести научную книгу почти невозможно. Если бы эго было возможно, то добрая половина очереди у библиотеки сидела бы дома.

Такие же очереди и у мавзолея Ленина. Объяснить этот факт трудно, если не предположить принудительность, по наряду от различных организаций. Ибо, чем же объяснить такие очереди у мавзолея даже в снежную бурю? Другое дело, если бы умер сам «великий», тогда, возможно, что на первых порах туда потянулись бы все, чтобы убедиться в этом лично…

Всюду люди молчаливы. В ресторанах, в театральных фойе, – как в морге.

Автор считает, что это явление новое для России. Не можем с ним не согласиться.

«Я давно не слышал смеха», – заявляет он, приехав в Финляндию после 18-ти месяцев пребывания в СССР. А ведь русские всегда считали финнов угрюмыми и молчаливыми. А в советской песне поется: «и никто на свете не умеет лучше нас смеяться»…

«Правда, – заявляет журналист, – что в провинции люди разговорчивее». Мы-то знаем эту разговорчивость…

На вопрос, почему русские так молчаливы, подавлены ли они, ошеломлены? – автор отвечает:

«Они подавлены, но не ошеломлены. Я бы сказал, что они привыкли. Это просто стало привычкой. Это стало частью их жизни».

Если это так, то можно только пожалеть наш, в прошлом веселый, жизнерадостный и общительный народ. А что русские стали молчаливы, это и мы знаем. Но сравнение автора жизни русских с тюрьмой не совсем точно: в советской тюрьме люди откровенны, ибо им терять уже нечего.

Автор останавливает свое внимание на материальном прогрессе и говорит, что улучшение приходит с каждым годом, хотя и медленно, и что это и является основной и главной причиной существования советского строя. «Этот процесс, хотя и медленный, но его не нужно преуменьшать. Не нужно особенно подчеркивать, что у них жизненный стандарт столь низок и сравнении с нашим… Люди из года в год лучше едят, получают больше вещей…»

Дай-то Бог, если так, – скажу я, ибо, если уж нельзя вызволить русский народ, то пусть жизнь его улучшается.

На вопрос о войне автор отвечает, что русский народ проявит лояльность и выступит против вторженцев. По его мнению, русские не столько милитаристы, сколько крайние националисты. И Кремль делает все возможное, чтобы укрепить национальное сознание, вплоть до церкви.

Опасно впечатление автора о выступлениях в цирке советского клоуна Карандаша. Карандаш откровенно «проезжался» насчет внутренних советских дел. Вот здесь-то и ловушка. Советы всегда допускали подобную критику бытовых условий, даже не в цирках, а в печати и на собраниях. Но нужно знать, что это допускается лишь в масштабах районных и областных, но не выше. Район и область – это и есть – «козлы отпущения» всей внутренней политики.

Видел Раундс на улице много смертельно пьяных людей и как их развозят милиционеры по «вытрезвителям». Эти «вытрезвители» своего рода доход для государства. Там «вытрезвляют» ушатами холодной воды на полу, а завтра берут штраф в 25–30 руб. Что в Советах пьют, чтобы напиться, а не развеселиться, это правда. Веселиться там не от чего, а можно только забыться…

Относительно поведения женщин, автор поражен отсутствием их в ресторанах и пивных, даже в сопровождении мужчин. Вот здесь-то и встает вопрос об «улучшении» из года в гол. Значит, улучшения эти настолько невелики, что женщине пойти в ресторан не хватает средств и времени, а постоянные заседатели ресторанов и пивных, конечно, – холостые и ответственные работники с большими окладами.

«Как выглядят русские женщины?»

«Очень мало красивых. Это в Москве-то! Куда же девались русские красавицы?»

Мы можем ответить журналисту:

Русские красивые женщины, если их подкормить и одеть, появятся сразу. И без румян и белил, и без приставных ресниц. Всегда, когда здесь, заграницей, видишь элегантно одетых женщин и девушек, сжимается сердце за наших… Они не знают ни европейской моды, ни европейских причесок.