Виталий Бабич - Семь историй о любви и катарсисе

Самые «крутые» повороты декабря опишу в следующем письме, и постараюсь быстрее отразить важные моменты, хоть они и самые сложные. И сделать выводы — позитивные:)))

Ты, наверное, воспринимаешь всё, о чём я пишу как прочитанную в книге увлекательную историю любви о ком-то другом… Но всё это о тебе…

Итак, продолжаю… Следующий поворотный момент — после репетиции нашей новогодней песни. Это была пятница 13-го. По возвращению домой всё моё существо вновь сказало мне:

«Лина — тот человек, без которого ты не сможешь идти по жизни дальше…»

Я это не мог отрицать. Но и не мог стать предателем по отношению к моей семье. И последнее пересилило чашу весов. Перед сном я чувствовал, что справился с противоречиями, «развернув» себя в семью.

Но разворот был недолгим. На следующий день, вечером, когда я включил на компьютере рабочее видео репетиции новогодней песни, Оксана, услышав твой смех, вдруг окунулась в ревность. Но говорила уже как-то спокойнее. А её фраза «определись же, наконец, кто тебе важнее» заставила меня разобраться в своих чувствах и попытаться действительно определиться. Было понятно, что на практике совмещать чувства к объекту платонической любви и к реальной жене не получается.

Я не спал большую часть ночи. Анализировал, вспоминал… А душа, обгоняя любую логику, шептала: «Я люблю Лину! Люблю её!» . Без духовной составляющей по отношению к тебе до такого бы не дошло. Тем более, я был уверен, что Оксана уже относится ко мне равнодушно. Вспоминал её фразы типа «я разведусь с тобой» в эпопее переезда на новую квартиру…

Я решил утром сказать Оксане о том, что определился. Сказал, что люблю тебя. Был готов уйти из семьи, признаться тебе в своих чувствах. И даже если бы ты сказала «нет», был готов жить с отчимом, или у тёти, или снимать комнату. И ждать, ждать, когда ты будешь готова к взаимности…

Оксана не ожидала такого признания от меня. Стала просить дать ей шанс стать лучше, не пилить меня по мелочам и так далее. Сказала, что я ей очень дорог. Я тоже не ожидал, что это на меня подействует — понял, что не смогу не пойти ей навстречу. Я не ушёл из семьи…

Продолжение — в следующем, надеюсь, в итоговом письме.

Добавлю к вышесказанному важную деталь: мне придавало уверенности то, что меня к тебе не влекли материальные или интимные ценности-цели. Были душевные, одухотворённые порывы. Чувство, которое гонишь, а оно через какое-то время снова входит в сердце.

Но, как поётся в песне, я снова «пытался уйти от любви…». Новый неожиданный поворот: мы с Оксаной старались общаться на духовные темы, проявлять друг к другу больше внимания, ласки. Она предлагала вспоминать, как мы познакомились, как стали спутниками жизни. Я вспоминал, но чувства, связавшие нас тогда, не возобновлялись, не преобразовывались во что-то новое. А просто жалость к жене — этим сквозняком не вылечишься…

В моих беседах с ней я, вроде бы, лучше осознал свои «декабрьские ошибки». Например, направлял энергию не на укрепление взаимоотношений с Оксаной, а на тебя…. А тут ещё приснился сон, что я с кем-то куда-то шёл, но вернулся домой, так как забыл там деньги, и вдруг увидел на пороге ключи от квартиры… Сон можно трактовать по-разному. Но он, казалось, укрепляет меня в том, что моё место рядом с женой… Этого хватило на дней десять.

В прошедшие выходные, уже не на прогулке, а дома, моё сердце вдруг снова забилось в твою сторону. Словно, кто-то стучит в дверь и говорит: «Откройте! Тут место Лине! Где она?..». После этого я не мог сидеть дома. Отправился за продуктами в далёкий гипермаркет, а по пути работал — анализировал, осмысливал, искал истину. Да, мне важна была истина в этом любовном треугольнике. Я повторял себе, почему-то представляя своего отца: «Витольд, сейчас главное — ответить на вопрос, любил ли ты Оксану когда-либо по-настоящему?».

И я ответил себе вскоре так: когда делал ей предложение, мне было важно то, что я видел в ней честного, сильного человека, которому можно доверять. Этого не хватало мне в других девушках. Я быстро влюблялся в них, а затем мог относительно быстро разочароваться. Одна использовала меня. Другая не ценила. Третья, вдруг прошла мимо… Поэтому на их фоне Оксана была надежной опорой. К тому же у нас было совместное творчество — наши песни… И ни в каких других чувствах я тогда не нуждался. Я был другим. Я думал, что для Настоящей любви этого достаточно…

И вот время расставляет свои акценты. Я признаюсь себе, что не смог «вернутся» в семью полноценно. Вернее, настраиваю себя на это, а радости не ощущаю. Все выходные хожу поникший, с тяжестью на сердце (как в аду). И все со стороны замечают мою грусть. И даже в понедельник, и на работе, и в Союзе журналистов, куда забегал по вопросам агентства, люди — в том числе и мало меня знающие — говорят мне о моей «непраздничной грусти в глазах» .