Надежда Голубенкова - Крик души

Виталий тоже сдал деньги. «Была-не-была» — решил он и после успешной сдачи экзаменов отважился подойти к предмету своих воздыханий.

— Привет, — привлекая к себе внимание, почему-то осипшим голосом произнёс парень.

— Да вроде уже виделись, — отвлекаясь от беседы с подругами, улыбнулась ему Даша.

Стоящие поблизости однокурсники притихли, с любопытством прислушиваясь. Здесь Виталия никогда особо не гнобили, в отличие от школы. Просто не замечали, что вполне молодого человека устраивало.

И вот теперь он был смущён и скован от столь яркого проявления интереса к своей персоне. Щёки залил румянец, мышцы лица окаменели, да и весь он был напряжён, словно струна. И лишь спасительная мысль о том, что его позор будет недолгим: ведь их пути всё равно через пару недель разойдутся, — позволила ему продолжить.

— Даша, ты окажешь мне честь, пойдёшь со мною на бал? — произнёс с трудом Виталий приготовленные заранее слова.

Раздались шепотки, кто-то не выдержал и рассмеялся вслух, но Виталию было уже всё равно. Он лишь смотрел в чёрные глаза однокурсницы, ожидая своего приговора.

— Да, — тихо ответила девушка, еле заметно кивнув.

Все были в шоке. Сам Виталий, что-то невнятно пробормотав в знак благодарности, в ступоре отошёл, с запозданием осознавая случившееся. Не может быть! Она его не отвергла!

***

Прошла защита, их курс собрался на вручение дипломов в актовом зале на третьем этаже института. Все пришли нарядные, готовые после торжественной части отправляться в кафе. Виталий тоже был в пиджаке и даже поддался уговорам матери и нацепил на шею бабочку. Он ожидал в коридоре свою спутницу, там же столпились и другие его однокурсники. Многие считали, что Даша придёт не одна.

И всё же другого кавалера с девушкой не оказалось. Единственное, на ней были солнцезащитные очки, которые она почему-то не стала снимать. «Наверно, всё-таки стесняется меня» — с грустью и навалившей вдруг обречённостью подумал Виталий, предлагая Даше свою руку.

И вот они вместе в кафе. Звучит спокойная музыка, за столом все уже с некой ностальгией обсуждают годы учёбы.

— Ты так и будешь весь вечер молчать? — с некоторым упрёком спрашивает сидящая рядом Даша.

— Так он говорить не умеет, — тут же вклинивается один из однокурсников.

Многие стали поддакивать, и вот уже все обсуждают его. Виталию стало настолько неловко, что он встал и собрался уйти. Даша, поняв это, тоже поднялась.

— Ты прав, нам надо прогуляться, здесь слишком душно, — к изумлению собравшихся, выдала Дарья.

— Почему? Почему ты пошла со мной? — сам не ожидая, во всеуслышание спросил Виталий.

Девушка не отстранилась, а лишь понимающе улыбнулась, оглядела всех и сняла, наконец, свои очки.

Тишина накрыла присутствующих, и лишь музыканты на своей сцене продолжали играть старинный вальс. Вот, наконец, Даша повернулась к нему. Виталий непроизвольно открыл рот, глядя в её глаза. Они были не чёрными, как все привыкли их видеть. Нет, вовсе нет. Один глаз у девушки был тёмно-серый, а второй — ярко-зелёный.

— Я носила тёмные линзы, — немного виновато призналась она. — Ну что, идём?

И они ушли из кафе, оставив однокурсников в «лёгком оцепенении».

***

Долго ещё Виталий корил себя за свою чёрную неблагодарность к Богу. Стоя в храме в очереди на исповедь, он всё повторял: «Прости, Господи, меня, дурака. Я был слеп». Это была его первая исповедь после долгих лет. Даша тоже оказалась верующей, они встречались уже больше полугода. Устраиваясь на свою первую в жизни работу, Виталий воспользовался маленькой хитростью, так облегчавшей жизнь его подруге: купил и надел тёмные линзы.

«Я дал тебе глаза разного цвета, — то ли во сне, то ли наяву, услышал Виталий следующей ночью тихий голос, — чтобы тебе легче было найти свою суженную и настоящих друзей».

К слову, многие из девчонок, кто общался с Дашей в институте, действительно так и остались её подругами, несмотря на открывшуюся им «особенность» гитаристки. Да Виталий никогда больше и не сомневался, что его разный цвет глаз — великий дар Господа, а не какое-то проклятие. Они с Дашей поженились и прожили долгую и счастливую жизнь, родив в браке троих сыновей и дочку. Но лишь один из их четырёх детей унаследовал «семейную черту».

Я мог бы жить… но я не родился.

Это было тем летом. Похоже на вспышку, на бесконечную радость. Бог создал меня, я почувствовал маму, отголоски её мыслей и желаний. По этим то сильным, то слабым порывам её души я познакомился с моим папой, с братиком и сестрой, с бабушкой и дедушкой. Я так хотел всех их увидеть!..