Екатерина Кармазина - Идеалист

Я отлично помнил, как Валерия Викторовна однажды сказала мне: «Психоанализ для умных и смелых людей, которые способны и желают себя познать. Для таких, как я и ты, кто может дышать только полной грудью. И в этом мы с тобой похожи — мы оба страстно влюблены в жизнь». Услышанное произвело впечатление, пролилось как бальзам на душу. Впервые тогда она сказала о нашем сходстве, до этого говорила только о различиях. На любые мои уверения в любви я только и слышал в ответ: «Ты ошибаешься, Саша, мы с тобой из разных миров». И каждый раз я обижался и подолгу дулся. Если психоанализ только для интеллектуалов, значит точно не для Люси. На предлагаемый В.В. психоанализ в отношении себя я не соглашался. При этом я охотно рассказывал ей свои сны, конечно же, не все, только те, где, на мой взгляд, не было ничего такого, чем она могла бы воспользоваться. Зная, что в анализе упор делается на детстве и родителях, я упорно избегал этих тем. Хотя как можно их избежать при тесном общении и дружбе… Я рассказывал, но только то, что казалось мне совершенно бесполезным для психоанализа. Я не учел главного — для психоанализа важно абсолютно все, о чем заговаривает сам человек. Но у меня действительно не было ничего такого, чем я хотел бы поделиться, излить душу. Не было ничего, что мучило бы меня, ело изнутри и желало прорваться наружу. У меня было прекрасное безоблачное детство и прекрасные, любимые родители. Они безумно любят меня, а я безумно люблю их. Вот и все, что я мог рассказать. Люся же постоянно и охотно ругала своих родителей на чем свет стоит. Она давно уже жила отдельно от них и, как я понял, не поддерживала с ними даже формального общения. Как-то после праздника, на который мы явились в гости к Валерии Викторовне, пока я надевал ботинки, она и Люся, ожидая меня, стояли рядом, и между ними завязался такой разговор:

— Вот вы, Валерия Викторовна, такая классная, я просто не могу! С вами обо всем можно поговорить, вы все понимаете! Так хочется вас обнять! — и уже в объятиях Валерии Викторовны Люся продолжила: — вот бы мне такую маму! А давайте вы меня удочерите, а?

— Так вы и так все мои дети, а как же, и ты, и Саша.

Когда я поднялся и был готов уходить, увидел два устремленных на меня взгляда. Валерия Викторовна продолжала обнимать Люсю.

— Спасибо, но я хочу, чтобы моей мамой была только моя мама, и никакой другой мне не нужно! — ни секунды не раздумывая, произнес я и сам открыл входную дверь.

Я ответил резко. По дороге домой я молчал и думал о том, что искренность вырвавшихся у меня слов не делает их менее обидными. Нужно быть мягче. Ведь я не хотел обидеть Люсю, наоборот, я очень сочувствовал ей, мне действительно было жаль, что у нее такая ситуация в семье. И тем более я не собирался обижать Валерию Викторовну. В ответ на мои слова она очень внимательно посмотрела на меня, в ее глазах я увидел и одобрение и обиду одновременно. Ее взгляд был подобен взгляду шекспировского героя из какой-нибудь драмы, принявшего вызов.

Когда я заявил, что не еду в село, я, как обычно, сделал хуже только себе. Конечно же, я хотел быть рядом с ней, да еще и в доме ее детства, о котором столько слышал, да еще и с ночевкой! Правда, вот Люся, да еще и с Евгением… Но все равно хотел! Теперь я и сам не мог понять, как мог отказаться. Я не появлялся у нее целую неделю. Все эти дни я не находил себе места. Гордость не позволяла мне отступить назад, но желание оказалось сильнее.

Мне было известно точное время отъезда, они должны были выехать в час дня. Из дому я вышел с намерением помириться с Валерией Викторовной, а заодно и проводить их в дорогу. Не успел я выйти на улицу, как передумал и уже через минуту вновь оказался в квартире в поисках рюкзака. Собрав все необходимое, я отправился в супермаркет. В спешке я сметал в корзину оливки и маслины, рулеты из рыбы, суши, икру и маринованные грибы, имбирь, свежие и консервированные фрукты, бисквиты, грузинское вино, сыр с плесенью. Пакет получился довольно внушительного размера и веса. Когда все было куплено, я помчался к маршрутке. Я боялся опоздать.

Я поспел как раз вовремя. К дому только подъехал Евгений. Он, как всегда, радушно со мной поздоровался. Ничего не объясняя, я попросил кинуть мои вещи в багажник. Он сделал это, ни о чем меня не спросив. Мы вместе поднялись на второй этаж и вместе толклись перед дверью, ожидая, когда нам откроют. Валерия Викторовна при виде нас двоих не сумела скрыть своего удивления. К счастью, Люси еще не было. Это означало, что у меня есть время. Мы с Евгением прошли на кухню, а Валерия Викторовна зажгла свечу в подставке под глиняным чайником и расставила стеклянные чашки. Я подарил их ей, как только она в одном из кафе сказала, что очень важно видеть истинный цвет напитка. В тот же день вечером чайный комплект был у нее. И правда, когда она разливала чай, его насыщенный яркий цвет придавал сил одним своим видом.