Екатерина Кармазина - Идеалист

— Сколько бы ты, Саша, не отрицал этого, но наша природа чувственная, вот смотри, — и в этот момент я почувствовал ее руку на своей.

Она не просто взяла мою руку, ее пальцы нежно ласкали ладонь. Меня захлестнула новая волна желания. Я готов был наброситься на нее. Все во мне отвечало каждому ее касанию, каждому движению.

— Правда ведь?

— Правда, — заикаясь, произнес я.

— Но в главном ты определенно прав.

— В чем?

— В том, что оргазм — это маленькая смерть. Ты это каким-то образом чувствуешь, понимаешь, и именно поэтому не спешишь удовлетворять свое желание. И в этом ты мудр. Как только желание получает выход, оно прекращает свое существование. И тогда наступает пустота, которая наползает со всех сторон. Это длится всего мгновение, секунды, доли секунд, и тут же зарождается новое желание, которое очень быстро набирает обороты, обретает силу, превращается в энергию. Но это уже другое желание, другая энергия. Она может быть не менее сильная и такая же головокружительная, но той, которая была в самый первый раз, уже никогда не будет, она никогда не повторится, потому что так бывает только один раз.

Ее пальцы продолжали ласкать мою ладонь, дрожь не унималась. До меня с трудом доходил смысл ее слов, я бы без всяких раздумий дал выход своей энергии, будь я уверен в ответной реакции. Ничто меня в этот момент не интересовало. Нужно было только решиться на первый шаг.

— А любишь ты, Александр Григорьев, вовсе не меня!

— Валерия Викторовна, вы опять?

— Ты, Саша, любишь свою любовь. Но должна признаться, я эту твою неиссякаемую жажду уже тоже полюбила. Без нее мне стало грустно, когда мы поссорились. Но я-то без этого могу, а ты нет. Вот в чем между нами разница.

— Я тоже могу! — когда я говорил, зубы предательски стучали. И вышло уж слишком неубедительно.

— Я это уже поняла. Сила воли у тебя будь здоров!

— Да нет у меня уже никакой воли, никаких сил, Валерия Викторовна! — взмолился я.

— Вот, понимаешь, если я тебя сейчас поцелую, ты же потом начнешь говорить, что я первая начала… Я же тебя знаю.

— Не начну, клянусь!

— Начнешь.

— Не начну! Честное слово! Никогда ничего не скажу! — в этот момент ее губы оказались совсем близко от моих, я чувствовал ее дыхание, а мое собственное было громким и прерывистым.

— Слово?

— Слово! — уже задыхаясь, выпалил я.

В этот момент я почувствовал прикосновение ее губ. То, что происходило дальше, сложно облечь в слова. Как только я получил зеленый свет, я на нее набросился. Я крепко ухватил ее руки у запястья и прижал их у нее за головой. Она мотнула ею из стороны в сторону, как если бы пыталась вырваться. Но я держал ее так крепко, что сопротивляться у нее не вышло. Я впился в ее сжатые губы, и она их, в конце концов, разжала. Я был напорист и настойчив, как никогда. Ничто меня уже не могло остановить, я словно осатанел.

Я добился, я получил то, чего хотел, — ее разрешение. А дальше все было как в тумане. Все произошло слишком быстро, я и понять-то толком ничего не успел, стоило мне прикоснуться к ее груди, как все и произошло. Не так я себе представлял все это! Я был подавлен, разбит, разочарован. Не ею, собой. В своих фантазиях я делал это медленно, осторожно, долго. В реальности же все вышло совершенно иначе! Я даже не запомнил вкуса ее губ, помню только, что они были холодными. Я лежал и не мог понять, как ее губы могли быть холодными, в то время как мое тело пылало. Мне очень понравилась ее грудь, очень красивая. Как только она обнажилась, я сошел с ума. Но вместо того чтобы припасть к ней и целовать, как я делал это в своем воображении множество раз, я лишь грубо ее сжал.

С самого начала все пошло не так. Я не должен был на нее набрасываться. Или должен был остановиться в тот момент, когда почувствовал ее сопротивление. Но я уже не мог этого сделать. Слишком долго я этого ждал, и мои нервы были натянуты как струны. В результате они лопнули. Не вышло даже ни одного долгого и нежного поцелуя. Не было ласк, не было ничего из того, о чем я мечтал. Все оказалось не настолько поэтично. К тому же я думал, что она поделится со мной опытом, откроет мне то, о чем я еще не знал. В этом я готов был быть ее учеником. Возможно, так все и было бы, если бы я не повел себя как дурак. Как она могла мне помочь, если я держал ее руки! Чему она могла меня научить, если все закончилось не начавшись! И что я теперь чувствовал? Похоже, наступило то самое опустошение, о котором совсем недавно рассказывала Валерия Викторовна. Мне стало грустно. Я не знал, что теперь делать. Такого себя я еще не знал. Это была какая-то другая и новая сторона меня. Я добивался ее годы, а все произошло в считанные секунды. Я ничего не успел осознать. Я вспомнил: «мужчины хотят показать свою силу, подчинить, овладеть и сделать женщину своей собственностью». Она оказалась права. Именно это я и продемонстрировал. А с другой стороны, она никогда не показывала свою слабость и постоянно вела со мной какую-то игру, она всегда была такой заносчивой и неприступной, гордой и независимой, ее желали многие мужчины, и мне действительно хотелось ее победить!