Сергей Носов - Закрытие темы [сборник]

Вахтёрша чай пила. «Вы куда?» – спросила вахтёрша. «На совещание», – сказал я. «На учёный совет, – уточнила вахтёрша, – учёный совет в Малом зале, только нет ещё никого». – «Не беда, – сказала Мария, – мы подождём. Где зал?» – «Нет, нет, – заволновалась вахтёрша, – и не просите, не дам ключ, вы не ответственные…» – «Это как неответственные?» – «А так! Ответственный позже придёт».

Оказалось, в Малый зал можно попасть по другой лестнице – винтовой, вход на неё со стороны коридора, что сразу за гардеробом, а гардероб совершенно пуст, и нет гардеробщицы, – и так было тихо здесь, на цокольном этаже, что нам показалось, мы одни в этом здании, мы и вахтёрша. В конце коридора – окно с низким широким подоконником; Мария села на подоконник, и я сел рядом. «Ну что?» – спросила Мария; она легла щекой себе на колено, мы с утра на ногах. Мне нравится, когда так у неё подбородок и эта вдоль шеи линия вниз… Короче, прошёл первый учёный.

Потом второй.

– Отдохнули, – сказала Мария. – Пошли? Вслед за ними поднялись наверх.

Посреди Малого зала, великолепные стены которого были украшены портретами великих академиков, стоял длинный, красной скатертью накрытый стол, а треть помещения семь занимало примерно рядов театральных кресел.

Мы хотели пристроиться как-нибудь с краю, чтобы, во-первых, поближе к выходу, а во-вторых, не очень-то выделяться из публики, когда соберётся, но те двое учёных нас быстро застукали. Один из них, – когда мы вошли, он открывал фрамугу, стоя на стуле, – говорил другому учёному, – тот разбирал на столе бумажки:

– Опять не придут от печати…

– Кто-нибудь да придёт, – отвечал второй, не поворачивая головы. – Надо быть оптимистом, нельзя же переносить до бесконечности…

– А я им всем звонил, – сказал первый, слезая со стула, – и в издательства я звонил, и в газеты по списку, и даже… – Тут он увидел нас. – Вот! Вы кого представляете?

Я сказал, кого представляем.

– Превосходно, – воскликнули оба.

– Садитесь за стол, – сказал первый.

– Пожалуйста, – сказал второй. – Сейчас начнём.

И словно был дан какой-то сигнал: один за другим вошли в Малый зал гуськом остальные учёные. Мы сели.

Итак, мы сидели за общим столом, человек нас где-то было двенадцать-пятнадцать. Был пущен листок по рукам, каждый на нём зафиксировал Ф. И. О. Слева от меня сидела Мария, справа – учёный с торчковатой бородкой, звали его, как потом оказалось, Лодыгин Владимир Петрович. Место председателя занял тот – тот, который открывал только что форточку. «Господа», – открыл он собрание.

– Господа, – сказал председатель, и мне показалось, что он сейчас добавит «товарищи»; я не ошибся. – Товарищи! Вопрос непростой, деликатный, тут спешки быть не должно, затягивать заседание тоже нет никакого резона, решим вопрос – по домам разойдёмся, предлагаю не отвлекаться на постороннее, к повестке дня отнестись ответственно, по-деловому…

Я приготовился. «Понятно», – прошептала Мария. Я не понял, что она поняла.

Глаза у неё хорошие – вот что. Светлые, голубые, даже иногда синие бывают, – это когда как, всё зависит от освещения, разные глаза (не в том смысле разные, что один голубой, а другой синий, а в том, что разное в них разглядеть можно… можно много чего высмотреть…).

– Вы все понимаете, – сказал председатель, – вы все хорошо понимаете, что такие направления в науке, как наше, наша общественность без внимания никогда не оставит. Общественность нашу волнует всё новое, и это вполне естественно. Вопрос в том, кто информирует общественность и как. Сегодняшнее заседание учёного совета посвящается обсуждению попыток так называемой популяризации известных вам идей, связанных с темой «Некоторые аспекты».

Нет, это я, это не он, а я назвал её так: «некоторые аспекты». Председатель же произнёс другое тогда название темы, настоящее, и, услышав то самое настоящее, я ужаснулся тихонечко: куда мы, Мария, пришли!.. Я и сейчас не решаюсь воспроизвести настоящее название темы, ибо не в состоянии вспомнить: из шести-семи заглавных слов значения как минимум четырёх мне были вообще неведомы, а на сегодняшний день поручиться могу лишь за одно: «сингулярность». А пусть так и будет в дальнейшем – «некоторые аспекты», так убедительней, проще.

– Мне грустно говорить об этом, – продолжал председатель с неподражаемой грустью в голосе, – но я имел трудный, нелицеприятный разговор с Мукомоловым. Я должен вас проинформировать, товарищи. Академия наук уже выразила свою озабоченность состоянием освещения в печати некоторых аспектов. Тему отдали на откуп дилетантам, это верно, качество публикаций крайне низкое, берутся, так сказать, за перо люди некомпетентные, всё перевирающие, ничего не понимающие в некоторых аспектах, звон где-то слышавшие, но где он, не знающие. Мы же, специалисты, потеряли контроль над теми, кто пишет и кто издаёт, и это мнение Академии, хотя, между нами, товарищи, никакого контроля с нашей стороны вообще никогда не было, и это очень и очень прискорбно. Пора покончить с бесконтрольностью. Иначе некоторые аспекты как тема научных исследований могут быть серьёзно дискредитированы в глазах нашей общественности. Нам настоятельно рекомендовано всесторонне обсудить проблему и принять чёткое решение. О принятом решении надлежит сообщить Мукомолову. Нет других предложений?