Сергей Минаев - Dyxless. Повесть о ненастоящем человеке

Все начинается с того, что Некер, с лицом страдающего за веру, этакого мученика во имя КОМПАНИИ (да святится имя ея, да пребудет царствие ея, да увеличится капитализация ея, во веки веков, аминь!), начинает скорбный сказ о том, как ужасно сказалось на общем состоянии дел в компании невыполнение плана в России:

— Мы с сожалением вынуждены констатировать, что, несмотря на увеличение бюджетов (ого, на целых 2,5 %, да они просто расточительны!), российский филиал компании не выполнил план продаж. Это весьма негативно сказалось на наших интернациональных показателях (ага, это отразилось на том, старый придурок, что ты получишь чуть меньший бонус и твоя неврастеничка жена меньше растратит на омолаживающих СПА-курортах). Довольно удивительно, что при общем росте рынка наши показатели в России оказались ниже ожидаемых по плану (чего ж тут удивительного? Какого еще черта вы ожидали от конторы, в которой работают только ксероксы, да и те с перебоями?).

Наши доблестные сотруднички, все эти тупари-многостаночники, сидят и торопливо пишут в органайзерах. Интересно, что? «Мы, идиоты, лузеры, бездельники, не выполнили план из-за собственной профнепригодности и неумения думать». Полагаю, это единственное, что можно записать. Или есть варианты? Я украдкой смотрю через плечо на то, что пишет директор по логистике, сидящий рядом со мной. Ага, примерно так я и думал:

шпатлевка — 5 литров; штукатурка — 3 мешка; краска — 8 литров; сетка малярная — 5 метров.

Это, наверное, новые составляющие плана бесперебойной логистики. Перемещения денежных знаков по маршруту «бюджет компании — строительный рынок — дача». Весело мы живем и, судя по всему, уедем в этом году еще дальше по дороге, ведущей к построению собственного благополучия.

Всем здесь настолько фиолетовы речи докладчика, что уже можно было бы придумать какую-то новую процедуру подведения итогов, но мы продолжаем практиковать эти дни общего покаяния и вырывания волос/ бюджетов из головного офиса.

Монотонная речь Некера постепенно убаюкивает меня. Недосып плюс накатывающая хандра вкупе с его херовым английским действуют получше валиума. Судя по лицам моих коллег, полных неподдельного раскаяния и какого-то пионерского порыва все взять и тотчас же исправить, обвинительная речь подходит к концу. Я уже давно не слушаю и ориентируюсь по лицам окружающих. Обычно как только директор питерского офиса подпирает голову рукой и складывает на лбу четыре поперечные морщины, ежегодное совещание подходит к самой интересной его части. Той, во имя которой все готовы заниматься самобичеванием, покрывать спины рубцами, носить власяницы, в общем, нести все страдания ради своего куска счастья, этого ежегодного снисхождения света в виде выписки по твоему личному счету.

Так и есть, дело доходит до объявления годовых бонусов по подразделениям. Некер зачитывает список. Произнося название департамента или филиала, он поднимает глаза на человека, представляющего данное подразделение, и с вящим пафосом называет сумму. В этот момент он похож на генерала, которого играл Георгий Жженов. Помните момент, когда тот обходит позиции стоявших насмерть перед танками Манштейна, находит уцелевшую группу бойцов и начинает раздавать им награды из коробочек, со словами: «Все, чем могу. Все, чем могу лично»? Не хватает только разбитых танков и пушек и трупов погибших, а то точно бы получился «Горячий снег-2». С орудиями и танками у нас действительно тяжело, а вот погибших бойцов — сколько угодно. Я представляю, скольких людей мы сгноили или уволили во имя достижения этих пресловутых ПЛАНОВЫХ ПОКАЗАТЕЛЕЙ. Сколько секретарш, сейлс-менеджеров и операторов было вышвырнуто по ходу этой «кукурузно-гороховой войны», без компенсаций и возмещений неотгулянных отпусков. А уж про мерчандайзеров, грузчиков и водителей и говорить не приходится. Эту-то пехоту точно никто не считает. Я полагаю, их просто списывают как некондиционный товар. Или как образцы.

Я был свидетелем (да и, что греха таить, исполнителем) всего этого холокоста в Москве, где все обставлялось все-таки в рамках КЗОТа. А уж про наши доблестные филиалы страшно и думать. Тамошние директора, подобно воеводам времен Ивана Грозного, получили почти пожизненную систему кормлений и возродили феодальный строй. Легко могу себе представить, как они обмениваются своими крепостными с конкурентами или директорами компаний из смежных отраслей.

«Дворовые, 47 и 52 лет от роду. Недужат редко. Имеют крепкие зубы и зрением хороши. В работе сносны, норов покладистый. Меняю двух дворовых (уборщиц) на одного кучера (водителя „Газели")», наверное, так выглядят разделы вакансий в местных газетах.