Сергей Минаев - Dyxless. Повесть о ненастоящем человеке

Пока я обо всем этом думаю, мой приятель трясет головой, как китайский болванчик, роняет на себя сигаретный пепел и подходит в своем повествовании к тому моменту, как мы с ним уже заработали по несколько миллионов. Он заплетающимся языком бормочет про вложение денег, виллы на каком-то побережье и недвижимость в Москве. Я хлопаю его по плечу, говорю в ответ что-то про жизнь олигархов и поворачиваюсь, чтобы попросить счет. Удивительно сексуальная пара, за которой я наблюдал, тем временем встает из-за стола. Я встречаюсь глазами со старпером и вижу в них испуг раненой птицы. У меня начинается истерический смех, я пытаюсь закрыть рот руками, а мужик, понимая, над чем я угораю, понимает также, что и я знаю, что понят. От этого, вкупе с шестистами граммами виски, меня сгибает пополам, и я начинаю гоготать на весь зал. Мужик берет свою чувиху под руку, и они стремительно покидают заведение. Я, с мыслями о том, что эта ситуация будет еще одним гвоздем в гроб сегодняшней попытки лысого к сексу, иду в туалет.

Голова у меня кружится, в глазах пляшет и размножается унитаз. Одним словом — херово. Не в силах стоять, я сажусь на него и закуриваю. К горлу комками подступает тошнота. Я встаю, иду к раковине, минут десять плещу в лицо ледяной водой. Дверь туалета открывается, и заходит Тимур. Со словами «я заплатил там, я ща-а-а» он открывает дверь свободной кабинки и начинает с порога блевать. Ждать этого блюющего «олигарха по амбициям» мне не улыбается. Я направляюсь к выходу. На часах половина первого.

На улице, почувствовав озноб, поднимаю воротник пиджака, закуриваю и тупо впяливаюсь в ночь, пытаясь понять, где ловить такси (хотя дураку ясно, что дорога одна, по Неглинной, и вариантов нет).

Сзади меня окликают. Я нехотя оборачиваюсь и вижу какую-то чувиху. Сконцентрировав органы зрения, идентифицирую ее как свою бывшую сокурсницу Оксану Григорьеву. На курсе она была одной из самых эффектных девчонок, и у нас несколько месяцев длилось что-то наподобие романа. У нее в голове всегда были нескончаемые (вбитые в голову матерью, бывшим партийным боссом) иллюзии о том, как великолепно она должна жить в будущем. Сплошная dolce vita с перелетами на частных самолетах из Парижа в Милан, с принцами на белых лимузинах и прочими атрибутами низкобюджетных голливудских фильмов-сказок. Вышла она замуж, как говорили, неудачно, и сейчас, даже своими мутными от алкоголя мозгами, я понимал, судя по ее внешнему виду, что она оказалась в третьей серии киноэпопеи «Утраченные иллюзии» производства киностудии «Это твоя жизнь, беби». Не очень врубаясь, о чем с ней гово-рить, я пьяно проблеял что-то вроде: «Привет, как дела, ты куда?» — и тем самым привел в действие детонатор бомбы под названием «женщина пьяна и одинока».

Незаметно для себя я оказался в машине, которая везла нас к ней. По дороге и далее, у нее на кухне, я выслушиваю подробный отчет о том, кто из наших сокурсников как устроился в этой жизни, кто стал миллионером и в одночасье все просрал, от кого ушла жена и кто бросил Ленку из третьей группы с тремя детьми. Говоря все это, Оксана подсаживается ко мне, гладит меня по волосам и поправляет бретельку платья. Весь этот ка-дреж кажется мне фальшивым и лажовым. Я сижу чуть менее бухой, чем когда выходил из «Vogue Cafe», и догоняюсь «Советским шампанским», которое она достала из холодильника. Я совершенно четко понимаю, что этот флирт с ее стороны объясняется неудачным вечером, отсутствием папика из тех, что она цепляет по ресторанам, и ситуация «на безрыбье и рак рыба» мне не по кайфу. Я киваю, постоянно курю и думаю, под каким бы предлогом слинять. Тем временем рассказ о сокурсниках подходит к концу. Все, как выясняется, оказались по жизни лузерами, алкоголиками и наркоманами, и то, что они еще не умерли все разом, а продолжают влачить свое жалкое (по сравнению с Оксанкиной красивой и наполненной жизнью) состояние — лишь дело времени.

Оксана начинает пить эту гадость прямо из горла, временами у нее изо рта вылезает пена, она давится, кашляет и вульгарно ржет, как любая пьяная баба. Рассказ ее становится все менее связным. Она путается, роняет на себя и меня зажженную сигарету, и я думаю, что произойдет быстрее: она прожжет мой пиджак или наконец сожжет свой мозг алкоголем?

Дальше начинают происходить еще более ужасные вещи. Она идет в ванную, проводит там минут пятнадцать и возвращается на кухню. По пути она сбрасывает халат, остается абсолютно голой и включает музыкальный центр, который наполняет помещение самой отвратительной и тошнотворной мелодией. Той самой лирической композицией группы «Enigma», которая называется «Sadness» или «Madness», я в этом не очень силен. Она падает на диван рядом со мной, неловко стукаясь локтем (по-видимому, тем самым нервным окончанием, удар по которому вызывает пронзительную боль), ее лицо на несколько секунд искажает гримаса (что вызывает во мне приступ утробного смеха), и начинает расстегивать мне брюки. Я уже набрался до бровей, и мне в принципе по фигу, что у меня не стоит, тем более что иметь с ней секс мне в падлу. Далее начинается неуверенная, пьяная имитация минета с какими-то булькающими звуками с ее стороны. Я в этот момент думаю о пошлости ситуации. О пьяной, перманентно пытающейся издавать страстные звуки несчастной бабище, которая грезила быть королевой, а стала обыкновенной ресторанной профурсеткой, о собственном бессилии и о завтрашнем рабочем дне. Еще я думаю, что под эту мелодию сотни тысяч европейских бюргеров ежедневно трахаются со своими жирными женами, истеричными любовницами, и еще о чем-то в этом духе. Постепенно я проваливаюсь в сон, успевая отметить, что Оксана (видимо, в силу беспрерывной занятости в своей сногсшибательной жизни) перестала бороться с целлюлитом и он победил, как сорняки побеждают парниковые растения.