Денис Горелов - Игра в пустяки, или «Золото Маккены» и еще 97 советских фильмов иностранного проката

Пережить такое без микроинфаркта можно было только в обществе сэра Пинкертона. Его неизменно вздетая бровь как бы говорила: «Напасти подобного рода временами случаются в запущенных фамильных склепах. Не растягиваемся, двигаемся дальше, мы еще не все осмотрели». Под конец оказывалось, что жгучего карибского злодея играл не приглашенный мучачо, а натуральный чех Вальдемар Матушка – видимо, из цыган. Он же, совсем было скинутый в тартар, запевал на финальных титрах мягкий моравский шансон – знаменуя, что все не так и жутко и до чего же все же мир хорош.

Два года спустя муж задушил 20-летнюю Яну Новакову, исполнительницу роли Мейбл, – ту самую, с которой срывало прищемленное опустившимся потолком платье.

Осмеянные страсти-мордасти догнали и отомстили.

Чехословакия – ГДР, 1973, в СССР – 1975. Tri orisky pro Popelky. Реж. Вацлав Ворличек. В ролях Либуше Шафранкова, Павел Травничек, Рольф Хоппе. По сказке Божены Немцовой. Прокатные данные отсутствуют.

Сиротка живет с мачехой и хамкой-сестрой в отцовском поместье на птичкиных правах. У проезжего короля принц совсем отбился от рук, и надо его женить. Парень против: «Ты-то сам на маме женился, а мне все каких-то чужих теток сватаешь». Все у всех плохо. Все у всех будет хорошо.

«Золушка» – главный девчачий шлягер всех времен. Приживальство, скромность и кротость. Чечевица. Метла. Прыжок к звездам через удачный брак по любви. Посрамление кулацкой полуродни. Дворцовая лестница как символ классовых лифтов, пролетаемых удачницами за один ход в дамки. И – «в нашем классе есть мальчишка, красив, как алая заря». Принц. Глаза, как яхонты, горят. В белую березу был тот клен влюблен. Да при всей такой малине-хохломе добрых полсюжета стоит на платьицах-зеркальцах-туфельках-шлейфиках – тем, что ныне зовется волшебными словами «шопинг» и «лакшери» и чему уделяет столько непроизводительного метража «Секс в большом городе». Перро был гений шекспировских кондиций: десять сюжетов и все – архетипы. Но Золушка и среди них – жемчужина повыше котов-в-сапогах и мальчик-с-пальчиков. На ней без ущерба для оригинала ткут свой узор национальные литературы: у нас – Шварц, у немцев – братья Гримм, у чехов – классик ХIХ века Божена Немцова (канальи-чехи прикарманили сюжет, как Толстой Буратину, а дед Корней Айболита, – даже не упомянув Перро в титрах!). Как и подобает аграрной нации, чешская Золушка – подлинное дитя природы: скачет на коне Юрашеке (отцов подарок), дружит с горлицей, совой, песиком и кошечкой, постреливает из арбалета мелких хищников и дразнится на принца белочкой с веточки. Притом к живности относится по-свойски, без елея дворянских белоснежек: стрела в бок затравленной лисице стала жестким контрастом привычному для вегетарианского кино дирижированию струйками и подкармливанью ежиков с ладони. Фею сократили во избежание лишней бабской конкуренции (как в пересказе братьев Гримм). Три орешка с приданым свалились на Золушку, по обычаю, с неба. Принца принес серый в яблоках конь. Благословляющую на бал балладу спел за кадром сам Карел Готт, всем принцам принц в белых штанах с золотой отделкой. На двух конях поскакали влюбленные белыми снегами к счастью: он в парчовой тирольке с султаном, белом плаще с оторочкой и рубашечке с манжетами, а она в розовой кисее с плечиками (вытачки здесь и здесь, снизу до пят, спина голая), белой горностаевой шубейке и диадеме в каштановых волосах (стоячий шиньон, пряди по обоим вискам серпантином).

Чехи никогда не были мужской нацией и ничего не знали про молот и меч. Но девчонкам в душу влезть умели.

Одни фамилии Травничек и Шафранкова чего стоят.

Швеция – благодать и проклятие свободы.

Шведский стол (все общее) и шведская семья (туда же).

Шведский социализм (всем поровну через налоги) и драп от налогов к соседям главных шведов Бергмана и Линдгрен.

Громкое праздничное здравомыслие «Аббы» – и тихий упертый психоз «Шепотов и криков».

Рождественские окошки с оленями – и дикий ор молодых шведов ночью на весь Стокгольм.

Не имея громоотвода войны, страна напоена безумием до краев.

Смотрите, смотрите, их премьер ездит на службу на велосипеде, как мило! Ах, простите, его вчера застрелили, вон там, за углом.

Серия любимых детективов Пера Валё и Май Шевалл: душеньки-инспектора Ларссон и Бек – и черная гнусь, змеей вползающая в опрятный ухоженный мирок.

На каждого Муми-тролля здесь найдется злая бесформенная Морра.