Денис Горелов - Игра в пустяки, или «Золото Маккены» и еще 97 советских фильмов иностранного проката

Фильм бодро стартовал с пяти убийств: комиссара, журналиста, супрефекта, прокурора и депутата левых сил – представителей основных групп риска в дни, когда ситуация срывается с катушек. Газеты, скрывающие револьвер, летели на тротуар, ноги расстреливаемых в судороге вышибали лобовое стекло, кровяная сыпь сеялась на пирожные в витрине.

Генерал, как Ермолов на Кавказ, явился в дикий край и начал строить сицилийскую вольницу голосом Джигарханяна. Арестовывать счета, изымать платежки, сдвигать собственный стол от окна из зоны обстрела. Высочайшего пилотажа деянием Кьезы по сей день считают единовременный арест четырехсот мафиозных бойцов во время полуфинала футбольного чемпионата-82. Брать всех следовало одним хапком, чтоб не успели созвониться и расползтись – и притом чтоб все были дома. Полуфинал Италия – Польша – вероятно, единственное событие, заведомо способное пришпилить нацию к телевизорам. Чемпионат и без того был эпохальным: впервые засиявшая звезда Марадоны, суперигра Платини, джентльменский стиль капитана немцев Руменигге и драматичнейший полуфинал-2 Франция – ФРГ [11] Немцы, за вычетом капитана, вели себя на чемпионате прескверно. В матче группового турнира с Австрией только счет 1:0 позволял обоим выйти в следующий круг – иначе вперед выбивалась только что разгромившая ФРГ сборная Алжира. Закатив нужный мячик, обе команды перестали играть вовсе – Руменигге, не в силах заставить своих двигаться, демонстративно ушел с поля. В полуфинале основное время закончилось вничью – причем вратарь немцев, выбивая мяч, нокаутировал нападающего до сотрясения мозга (что симпатий дойчам не прибавило). В дополнительное французы вышли вперед сразу на 2 мяча – но бундес-капитан сквитал оба, лично и голевой передачей. На пенальти дожали свое немцы – к полному отчаянию алкавшей справедливости планеты. вышли за рамки футбола и намертво впечатались в историю века. В рациях полицейских бригад тараторка комментаторов начисто забила приказы руководства – именами Росси, Тарделли, Бонека, Смолярека, лысого Гжегожа Лято колыша сердца мужчин с хорошей памятью. Италия в тот раз победила, мафия в тот раз проиграла; 40–50 человек в клетке судебного зала были еще для нас новинкой.

Аресты, вероятно, сыграли свою роль в судьбе генерала. Снимая по сути документальную хронику, Феррара умело гнал напряжение: число убитых с начала года приближалось к сотне, и каждую новую жертву газеты сопровождали зловещим счетом на первой полосе: 92… 95… 98… Многоточия укрупнялись и рифмовались с моргающими светофорами, фото перевернутых мотороллеров, очков в луже крови, осыпанных лобовых стекол и лиц, поуродованных картечью, пестрели на витринах. Одним из самых отталкиващих кадров 80-х стало разрезание гигантской русалки-торта на загородном пикнике в миг, когда решение принято и киллеры уточняют маршрут.

Война, как и любая другая, закончилась пару лет спустя переизбранием верхушки мафии на континенте и частичным переделом сфер. Италия продолжила выбирать на высшие посты авторитетных мужчин, а потом годами обвинять их в левых контрактах и покраже младенцев. 80-е там сейчас вспоминают, как у нас 90-е: ну да, воевали, давно дело было. «Знал я вашего далла Кьезу, – сказал мне Дамиано Дамиани во время визита в Москву. – Вызвал меня как-то в префектуру и битый час пилил, что в последнем фильме Франко Неро играет офицера карабинеров, а спагетти жрет, как свинья. Поклеп, мол, на светлый милицейский образ. Зануда был редкостная, между нами говоря».

Италия, 1980. Il bisbetico domato. Реж. Франко Кастеллано, Джузеппе Моккия. В ролях Адриано Челентано, Орнелла Мути. Прокат в СССР – 1983 (56 млн чел.)

Балованная принцесса стучится на ночь глядя к уединенному сычу, рассчитывая на дюжину перин с горошиной, чтоб вдосталь накривляться поутру. А ей дают ключ от чулана, лопату для навоза и пластмассовым ведром по кумполу – так обычно и начинается любовь большая и чистая. Битва полов, спроецированная на извечную распрю томной обедневшей аристократии с житейским хамством новых безродных денег. В детстве не приходило в голову, что у Стрекозы с Муравьем может образоваться вполне достойное потомство.

Закату дворянства и его вынужденным шашням с забогатевшим мужичьем посвящены тома большой литературы. «Вишневый сад». «Бешеные деньги» Островского. Его же «Последняя жертва». «Леопард» Лампедузы. «Волшебное кольцо» Платонова. «Трамвай „Желание“» Уильямса. С течением времени и перетоком литературы в лапы низших сословий (уже Чехов был далеко не из Рюриковичей) тема городской ломаки и хуторского чурбана переходила из разряда «подлой» драмы в назидательную комедию нравов. Своей притчей о тайном притяжении чистеньких к вульгарно-витальным Кастеллано и Моккия, кажется, закрыли тему: белой акации ничуть не помешает привой матерого дичка. Сама акация, вон, вздыхает и ерзает.