Денис Горелов - Игра в пустяки, или «Золото Маккены» и еще 97 советских фильмов иностранного проката

Русскому зрителю трудно в это поверить – но «Конкорды» не сыпались с неба, как безработные с Бруклинского моста. Единственная за всю историю полетов катастрофа случилась в 2001 году, через 20 с лишним лет после рождения массовой фобии сверхзвуковых перелетов. Источники фобий угадать нетрудно. Совместный англо-французский чудо-самолет (отсюда Concorde – «согласие») подрывал монополию «Боинга» на трансатлантические перевозки. Включить свои немалые лоббистские мощности для американского авиапрома было делом чести и кармана. Полгода действовал запрет конгресса на посадку во всех аэропортах США якобы из-за превышения шумовых норм. Еще полгода динамила мэрия Нью-Йорка. И уж совсем подозрительно выглядел выход в один год двух фильмов о катастрофах суперлайнера с акцентированной торговой маркой в заголовках (Concorde af air’79 и Concorde: Airport-79) аккурат через два года после начала регулярных рейсов. Режиссер Деодато ни до, ни после не снимал ничего, кроме людоедского трэша («Режь и беги», «Ад каннибалов», «Гунгала – обнаженная пантера»), – есть впечатление, что на него раз в жизни свалился жирный бюджет. Второй фильм был и вовсе реанимацией давно усопшей серии фильмов-катастроф «Аэропорт», начатой в 60-х экранизацией известного у нас бестселлера Артура Хейли. Обе картины начинались со слова «Конкорд». Нетрудно представить хоровой вой американских должностных лиц, случись где одновременный выход фильмов с названиями «„Боинг“ горит» и «„Боинг“ падает».

Конечно, приглашение Деодато было вызвано не только готовностью печь какие угодно пирожки, но и мастерством нагнать жути. Рука второго пилота, тщетно протянутая к болтающейся в воздухе кислородной маске, стала одним из самых леденящих воспоминаний детства – как и днище глиссера-убийцы, накрывающее слишком любопытных туземных рыбаков. Для нашего проката фильм был подлинным брильянтом: дешев, жуток, небрезглив, аляповат в изображении США («американскость» нагнетали средствами прибалтийских киностудий: словом Hotel на каждом перекрестке, панорамой небоскребов за окном, англоязычным постером с пунцовыми губами и пробегом эпизодических негров по коридору), а главное – живописует диверсию безымянного американского перевозчика против европейских конкурентов. Особенно преуспел режиссер в выборе мишени клеветнических измышлений. Приведись ему бодаться с Ту-144, он бы скоренько усоп в монтажной от передоза спагетти: советская сторона защищала свой коммерческий интерес куда успешней англичан с французами.

Лажанул он всего единожды. Ориентируясь на самые сливки, «Конкорд» выдерживал люксовые нормы комфорта, предусматривающие среди прочего обслуживание только стюардами мужского пола. Так что линия с выжившей стюардессой была липой с начала до конца – о чем режиссер эконом-класса, заведомо никогда не летавший «конкордом», мог и не знать. Мы, клиенты «Аэрофлота», – тем паче.

Италия, 1984, в СССР – 1985. Cento giorni a Palermo. Реж. Джузеппе Феррара. В ролях Лино Вентура, Джулиана де Сио, Стефано Сатта Флорес. Прокатные данные отсутствуют.

В мае-82 победителя «красных бригад» генерала далла Кьезу назначают префектом Палермо посреди второй мафиозной войны. Генерал проводит: чистку префектуры от лиц, чьи родственники привлекались к суду; контроль крупных транзакций в долларах и швейцарских франках за последние три года; ревизию дотаций-инвестиций во все островные компании; закон об отмене налоговых привилегий… Список длиннее, чем жизнь генерала. В сентябре того же года его с женой «фиат» по дороге из гостей превращают в решето огнем с нескольких машин и мотоциклов.

Среди общего спада и безветрия 70-х новости из Италии напоминали фронтовой бюллетень. Добрым тоном у пикейных жилетов было знать имена Личо Джелли, Микеле Синдоны, Пио ля Торре, Чезаре Террановы, Сантильяны, Пекорелли, Косты, Фальконе – убитых и убийц, мафиозных банкиров и первых лиц масонской ложи П-2, стоящей за большим национальным террором. И конечно, легенду корпуса карабинеров – генерала Карло Альберто далла Кьеза, убитого на сотый день пребывания в должности сицилийского полицмейстера. В каше левого террора, клановой войны, бизнес-разборок и политических ликвидаций только советские конспирологи могли искать единый центр зла, комбинируя мафию, масонов, Андреотти и Березовского в некого сторукого демона нестабильности. Генерал в спрута не верил, сворачивая головы криминала по одной: успешный разгром левых радикалов и привел его на Сицилию, где дрались уже без всякой оглядки на Рим, церковь, суд и государство.