Валерий Лаврусь - Очень Крайний Север

— Дядь Слав, а ты в другой раз привезёшь торт, ага? — выпрашивал Колька.

— Привезу, Коль…

— Только большой торт, ага! Во-о-о-от такой! — Колька привстал на цыпочки, выпятил живот и как мог широко развёл руки. — Ладно? — заглядывал он в глаза старшему.

— Ладно, Коль…

— Ну-ка не мешайте дядям! — напустилась Надежда на мелких.

— Жалко, ненадолго вы… — сокрушалась Рая, собирая со стола.

— Правда, мужики, жалко! В кой веки попались нормальные… напоили, накормили, с ребятишками вон возятся… под юбку не лезут…

— А ты, небось, была бы рада, если бы Славка к тебе под юбку залез… — глумливым голосом запел Райкин брат, похабно подмигнув братьям. Славка сделал шаг, но Юрка поймал его за руку.

— Да пошёл ты! — Надька хлестнула сырым полотенцем охальника по морде. — Может — и рада! Не всё же с вами, с козлами…

В комнате братья долго не могли улечься. Матрацы — короткие, подушки — плоские, вместо одеял куртки.

— А чего с телевизором-то случилось? — Юрка тянул куртку, пытаясь равномерно укрыться. Куртки не хватало…

— Предохранитель перегорел… И у лампы контакт отходил, — Славка зевнул и, помолчав, поинтересовался: — Магазин во сколько открывается?

— В восемь, а что?

Брат не ответил.

…Утром возле дверей Раи и Надежды вместе со свёрнутыми матрасами и подушками стоял большой медовый торт «Рыжик».

— …Я никак не пойму, — «воевал» старший в Центральной партии, — нас ждут, б…, или не ждут?!

— Ярослав Павлович, не ругайся, ну накладка вышла! — успокаивал Славку сиплым голосом начальник партии Емелин. — Антон уехал хлопотать, сейчас приедет вахтовка — мы вас загрузим, и поедете, как… Ну обломался у нас уазик!

Голос у Емелина был сиплым по жизни — где-то по молодости в полях заработал ларингит и не долечил.

— Ну дурдом… Нет, ну почему у нас всегда такой дурдом?! Докуда она нас довезёт, вахтовка эта твоя? До Омутинского? До «Маяка»?..

— Нет! До Заводоуковска. Там переночуете… А утром за вами приедут из Омутинского…

— Ой, Емелин… Ой, смотри…

— Да смотрю я, смотрю… Чем орать, пошли, мы вас лучше накормим. Светка Раскова наготовила. Мы же тут по столовым-то не ходим… а до дома далеко…. Это у вас в Северном двадцать минут в любой конец. А у нас город большой, — Емелин вёл братьев по партии. — А рынок рядом. Кто из дома чего принесёт: картошки там… лучку… А что на рынке купим… мясца там… А Светка готовит! — и с этими словами Емелин распахнул дверь в «столовую».

Светка и правда уже всё приготовила и накрыла. На столе стояли три миски с густым малиновым борщом, тарелка с нарезанным розовым салом и очищенным чесноком, блюдо с крупными ломтями чёрного хлеба и банка со сметаной. Ложка в банке — стояла. И пахло…

— По чуть-чуть-то будете? — Емелин откуда-то достал запотевшую поллитровку.

Старший сглотнул слюну:

— Будем, брательник, по чуть-чуть?

— По чуть-чуть будем, — кивнул Юрка и уселся за стол.

— Ну и слава богу… — Емелин поставил три рюмки и открыл бутылку.

В Заводоуковске они были только в восемь вечера, хотя ехать туда от силы два часа. Но пока то, пока сё… Ещё и вахтовка умудрилась поломаться по дороге: в общем, Россия, осень, Тюмень — столица деревень!

Братьев с Антоном поселили в общежитии. Снова в общежитии. Правда, теперь у них имелись кровати и матрасы, подушки и одеяла… даже постельное бельё было!

— Вот носит же нас с тобой, Юр, как осенний листок, — разливая остатки емелинской бутылки на троих, рассуждал Славка. — Ну хоть бы раз съездить, чтобы ждали… встречали… провожали… Нет! Всегда одно и то же…

— Ну, будем! — прервал Юрка брата, поднял стакан и чокнулся со всеми. — Но ты прав: неизвестно, как нас завтра встретят.

— Всё будет нормально, мужики! — Антон хорохорился. — Гарантирую! Сам же обо всём договаривался.

— Ну-ну, — промычали Серовы, выпили и закусили бутербродами с салом, Светка завернула им ещё с собой.

Утром за ними приехал древний-предревний автобус. ГАЗ-651. С носом. И ручкой с рычагом от водительского места — открывать и закрывать пассажирскую дверь. Он даже был оригинальной синей расцветки.

— Ни хрена себе, раритет… — изумился Славка, обходя «динозавра» по кругу. — А полуторки бортовой не нашлось, а? Э, шопэр!

— Ярослав Павлович, не бузите: что дали — на том и едем… — успокаивал Славку Данилов.

До Омутинского ехали ещё три часа. Ближе к двенадцати наконец-то добрались до совхозной конторы, и тут выяснилось…

(Нет! Вот за что мы все любим свою страну? За то, что у нас всё всегда обговорено и договорено. Одного у нас нет — исполнения договорённостей.)