Валерий Лаврусь - Очень Крайний Север

В детстве у Юрки непросто складывались отношения со сверстниками — рос он слабым, болезненным ребёнком — и Васька был его единственным другом. Пока оставался котёнком. Потом он вырос, повадился ходить к кошкам по подвалам и подцепил лишай. Тогда эту заразу ещё не лечили… Это была первая боль утраты. Вся семья поклялась, что больше никогда! Слышите? Никогда! Ни одна кошачья лапа! Не переступит порог этого дома!

Она и не переступила. Порог того дома.

Время шло, Юрка вырос, выучился, женился, стал большим и самостоятельным, у них с Соней родился Влад… И наконец появился дом в далёком северном посёлке. И Юрка даже не знал, что время той страшной клятвы уже истекало. Да и не распространялась та клятва на порог этого, нового дома.

В августе 91-го, как раз когда в Москве бузили гэкачеписты, младшие Серовы получили квартиру. Состояние её было, прямо скажем, — аховое, несколько вечеров ушло, чтобы привести её в порядок.

В один из таких актированных дней Юрка возился с входным замком, меняя его. Когда уже было почти всё готово, мимо прошёл сосед сверху — Юрка уже однажды видел его краем глаза и знал кто это. Прошёл и прошёл, Юрка не стал отвлекаться. Но сосед вернулся, вдруг захотелось ему пообщаться.

— Привет, — сказал он.

— Привет, — коротко взглянув, кивнул Юрка и продолжил копаться во внутренностях замка.

— Новенькие?

Юрка вытер руку о штанину и подал её соседу:

— Юра.

— Николай, — он уверенно пожал. — Куришь?

— Курю.

Они закурили и несколько минут молча изучали друг друга. Было заметно, Николай хочет что-то спросить, но не знает, с чего начать.

— Мы живём здесь… — он кивнул наверх, — прямо над вами… Уже пять лет.

— Угу… — Юрка тоже не знал, чего говорить. И они продолжили молча курить.

Когда сигарета подходила к концу, Николай наконец решился:

— А если бы ты выбирал, кого бы выбрал: кота или кошку?

— Кота, — не моргнув глазом, брякнул Юрка. Он же ничего такого не думал…

— Хорошо, — сосед затушил в банке сигарету и пошёл наверх.

Юрка поглядел ему вслед, пожал плечами, ещё пару раз затянулся, затушил окурок и продолжил ковыряться с замком.

Николай вернулся минут через пять, хитро подмигнул и со словами «Кота, значит…» наклонился и выпустил из руки полуторамесячного чёрно-белого котёнка, подтолкнув его к Юрке. А потом вдруг стремительно развернулся и бегом через ступеньку ускакал к себе.

«Э!.. Мы так не договаривались…» — начал Юрка, но говорить было уже некому. Он вздохнул, поднял котёнка и посмотрел в его голубые кошенячьи глазки:

— Привет, мелюзга! И что мне теперь с тобой делать?

Котёнок, понятное дело, ничего не ответил. Юрка ещё раз вздохнул и зашёл в квартиру.

Вот и переступили лапы…

Большой радости котёнок у Сони не вызвал. Странно, да? Котёнок же! Вот так, почти с неба! Ан нет — не вызвал… Более того, Юрке в ультимативной форме было предложено сдать животное обратно. Немедленно! Сию минуту!

Так бы, наверное, и случилось, но Влад, ему шёл уже шестой, — заблокировал мамино решение. В деревяшке, которую они снимали, обитало полным-полно мышей, а Влад уже отлично знал, что те боятся котов. Серовы, пока приводили в порядок новый дом, вынуждены были жить на той гадкой съёмной мышино-тараканьей квартире. И против мышей они уже брали в аренду кошку Мусю, которая с удовольствием поедала серую живность. Но Мусю пришлось вернуть.

— Ладно, — с трудом согласилась Соня. — Только спать он будет на кухне. С мышами!

Так в доме Серовых — сначала на съёмной, а потом уже и на новой квартире — поселился кот Василий.

А как Юрке было его называть? Он вообще оказался Юркиным котом. Вся животина в доме обычно бывает чья-то, кошки и коты чаще хозяйкины, но Василий — стал Юркиным.

А началось всё с той первой ночи, когда Василия (тогда ещё просто Ваську) сунули в зимнюю шапку и оставили на кухне — «Пусть мышей ловит!». Ночью мелкотёнку стало страшно, и он расплакался своим кошенячьим мяуканьем. Юрка пошёл его успокаивать и взял к себе под бок.

Так — под боком, а потом в ногах — рос этот мелкий хулиган, составляя компанию Владу, как много лет назад составлял компанию Юрке тот, его Василий.

Случались с Васькой и разные житейские неприятности. То он начинал заболевать какими-то грыжами, и пришлось делать операцию — которая чуть не закончилась сепсисом — Юрка сам колол пенициллин. То на втором году жизни он в подвале подхватил лишай (снова подвал и снова лишай!) — но в этот раз Юрка не сдался и, выдержав Василия два месяца на карантине (всё это время ночами Юрка спал на раскладушке в закрытой комнате с котом), вылечил его.