Наталья Богатырёва - Из породы огненных псов

— Вот разбойники, вот жулье, — негодуя и смеясь одновременно, выкрикивала, отряхиваясь, тётя Тома. Перепачканная живность забилась по углам, откуда её пришлось вытягивать и отстирывать в ванной. Веником досталось обоим, но веник, да хозяйское ворчанье в этом, и в других случаях неизбежных детских проказ были самыми суровыми карами. Своих питомцев тётя Тома не истязала и не оскорбляла никогда.

А кличка Жулька с тех пор прочно и очень уместно прилепилась к шаловливому найдёнышу.

Известно ли тебе, дорогой мой, что каждый из четвероногих друзей человека имеет какой-нибудь свой пунктик, своё маленькое пристрастие в еде? Владельцы собак подтверждают, что у кого-то воспитанник терпеть не может капусты, отказывается даже от мясного кашла, если в него добавлены капустные листья. У другого — душу продаст за лимонад. У третьего — жизни не чает без солёного огурчика…

У тебя тоже имеется страстишка — ягоды. Обнаружил это я нечаянно в первый же месяц нашей с тобой совместной жизни. Дело было на даче — вернее, на тривиальном огороде с домостроенной халупкой их тех, что в наших краях аристократично именуют дачей — куда я взял тебя осенним деньком. Урожай был почти собран, я занимался какими-то мелкими хозяйственными делами и упустил тебя из виду. Хватился — нет собаки. Я туда, сюда — не видать. Потом гляжу, а ты забрался в гущу малиновых кустов, найдя там веточку с несколькими крупными поздними ягодами. Веточка высоковато, ты ещё мал и с трудом дотягиваешься до неё. На задних лапках чуть привстал, шею на всю длину тянешь и аккуратненько срываешь ягодку за ягодкой.

Потом ты научился есть чернику. Пока я делаю передышку в грибной охоте, ты находишь в лесу самый густой и рясный черничный кустик, каким-то особым манером обхватываешь его, подминая по себя, и начинаешь деловито обжёвывать спелые сизые ягоды. Телок, как есть телок.

На здоровье, мой дорогой!

Уважительное и понимающее отношение к себе существа, заменившего мать, очень скоро пробудило в Жульке ответные чувства. Сколько бы ей ни хотелось играть и проказничать, она сразу же прекращала любую самую весёлую и увлекательную возню, если тётя Тома говорила, пусть и очень тихо, запретное «фу!». Достаточно было произнести не только эту короткую команду, а просто строго сказать человеческим языком «хватит», «нельзя» или «довольно», как Жулька понимала: всё, игра закончена, хозяйка требует повиновения. Конечно, смысла слов в человеческой трактовке она не знала. Да ей этого и не требовалось — собака уже очень хорошо улавливала по интонациям, что именно означают те или иные сочетания звуков. Жулька старательно училась различать не только звукосочетания, но и целые фразы, состоящие из знакомых звуков.

И она почти с первых дней своего жития в тётитомином доме легко и радостно повиновалась командам. Жулька и представить не могла, как можно вести себя иначе, когда «фу» говорит божество, давшеё ей вторую жизнь. Покладистость щенка и явно осмысленное его отношение к подаваемым командам не могли не радовать Тамару Ивановну. В этом она видела важное отражение великолепных качеств породы кане корсо, которые, как было выяснено, вообще отличаются большой сообразительностью и послушанием.

Долгая история трудной жизни этих собак в суровой природе наложила на них неизгладимую печать. Даже в тёплой Италии на горных пастбищах погода имеет свойство меняться в течение нескольких минут, и пасторальные картинки мгновенно застилаются ливнями, ураганными ветрами, снегом и морозной мглой. Здесь от умения правильно исполнять требования хозяина порой зависит не только благополучие его стад, но и самая жизнь, человеческая и собачья. Жёсткие условия существования в пастушестве, как и жестокость войн, в которых участвовали корсиканцы, выработали в них, кроме развитости ума, исключительное послушание, мгновенную реакцию на команды и необычайную смекалистость.

Хуже было с поведением во время променадов. Жулькины предки были приучены сражаться и сторожить, гонять отары овец и защищать хозяйское добро. Но вот ходить на верёвке, подобно цирковым пуделям, их особо не натаскивали. И поэтому вряд ли приходилось ожидать, что Жулька легко смирится с ограничением своего суверенитета в виде ошейника и поводка. Её вольный отец передал дочери в наследство неугомонный характер и неистребимое любопытство ко всем проявлениям жизни. Именно любопытство — а она всё чаще обнаруживала это свое врождённое свойство — во время прогулок заставляло Жульку с головой уходить в чтение восхитительной книги жизни, начавшей приоткрываться ещё при мамке. Занявшись исследованием какого-нибудь нового запаха или обнюхиванием чьего-нибудь следа, она беззаветно рвалась за получаемыми ощущениями, забывая, что на другом конце её поводка из последних сил балансирует, едва удерживая равновесие, хозяйка. Тамару Ивановну такая резвость и радовала, и немало огорчала.