Сергей Шустов - Бах

………

Сколько людей за три с лишним века слышали баховскую Высокую Мессу? Триста? Тысячи? Сотни тысяч? Мне не кажется, что многие. Сам он ее целиком никогда не слышал в полнозвучном исполнении. Так же, как и «Страстям по Матфею», ей не суждено было прозвучать при жизни своего создателя. Только несколько отдельных частей смогли исполнить тогда. Ибо не было в тогдашней Германии достаточных сил, чтобы целиком воплотить в звучание этот колосс.

Итак, месса жила и звучала у Баха в голове. Перемешиваясь с океаном другой музыки и вновь кристаллизуясь из общей массы. Как это, впрочем, было привычно для Баха!

Месса предназначена для церковной службы. Так было заведено еще со времен Средневековья. Именно тогда зародилась месса — звуковой аналог христианского храма, в котором она сопровождала католическое и протестанское богослужение.

Бах заранее предвидел, что такую громаду как Месса си минор невозможно использовать для богослужения. Она не «вмещалась» ни в один храм. Во-первых, она занимала столько времени, что ни одна служба не смогла бы выдержать такой длительности. Во-вторых, она предполагала такую мощь и силу исполнения, которую одинокий церковный орган вкупе со слабым хором, сопровождавшие службу в обычных церквах бюргерской Германии, никоим образом не могли бы обеспечить.

С самого момента своего зарождения, со времен Средневековья, месса имела универсальный, незыблемый и впредь вид — пятичастное строение. Кстати, первую авторскую мессу (то есть ту, у которой автором был профессиональный композитор, а не, скажем, ученые монахи самого монастыря или храма) создал в 1364 году французский рыцарь, поэт и музыкант Гийом де Машо. Мессы, и средневековые, и более поздние, баховского времени, сочинялись композиторами на латинские тексты, которые, в свою очередь, были незатейливыми. Их задача была предельно проста — отразить главные помыслы души глубоко верующего человека.

В своем обращении к Богу человек словно бы проходил духовную эволюцию, где каждый этап символизировал и отражал появление новых чувств и переживаний:

Часть первая: «Господи, помилуй» — Kyrie eleison — мольба и просьбы о прощении;

Часть вторая: «Слава» — Gloria — выражение восторга и ликования;

Часть третья: «Верую» — Credo — утверждение силы и твердости духа;

Часть четвертая: «Свят» — Sanctus — торжество и величие;

Часть пятая: «Агнец Божий» — Agnus Dei — благодарение и умиление.

Бах начал сочинять Мессу («Высокой» ее назвали потомки, много лет спустя после смерти автора — и не по каким-то поэтическим соображениям, а по тональности!) в 1733 и завершил в 1738 году. Это был лейпцигский период жизни композитора, последний и самый плодотворный. Параллельно созданию Мессы Бах ведет «изнурительный» (как пишут многие исследователи), полный мелочных обид и обвинений «служебный конфликт» с ректором Томасшуле — школы при церкви св. Фомы, где Бах служит кантором. Вновь — пример того, как жизненные склоки и неурядицы идут параллельно сочинению величайшей музыки, словно и не касаются они чувств и души художника. Словно два человека в одной телесной оболочке ведут каждый отдельную, независимую от другого жизнь: один спорит с начальством и отстаивает свои интересы в прошениях и жалобах, а другой пишет Высокую Мессу, звуки которой обращены в вечность.

В распри вовлечены городской совет Лейпцига, дело доходит даже до дрезденского короля-курфюрста, в канцелярию которого Бах направляет очередную жалобу. В баховской биографии этот длящийся без малого два с лишним года конфликт известен под названием «борьба за префекта». Его течение подробно описал один из лучших биографов Баха Филипп Шпитта. И сопроводил документальными подтверждениями. Читатель, вне всякого сомнения, желает знать, — в чем же его суть? Кто же прав — Бах или ректорат Томасшуле? Так мы устроены. Увы…

Не смею выносить вердикт. Достаньте книгу Шпитты и решите все сами. Приведем только цитату из другой книги о композиторе: «Иоганн Себастьян… был уязвлен принижением своих прав».

Мои рассуждения не о конфликтах. Как бы ни трактовали мы личность Баха, возможно, даже находя в ней известную долю раздражительности или упрямой неуступчивости, разговор не об этом. Бах — человек. И ничто человеческое ему не чуждо. Он всегда был готов постоять за себя, повидимому, безоговорочно бросаясь в схватки за свои честь и достоинство с любым противником. Нам же, с высот более чем трехвекового временного удаления трудно (а, может быть, и невозможно) правильно понять и истолковать те мотивы, те эмоции, которые двигали людьми ушедших эпох и других стран. Только творчество тех людей дает нам право рассуждать о них…