Геннадий Марченко - Выживший

- Как хотите, - устало вздохнул я. - Но своей подписи я под этим не поставлю. Я - человек из будущего...

- Да из какого на хрен будущего!

Шляхман перегнулся через стол, его нижняя губа затряслась, налитые кровью глаза вылезли из орбит, казалось, ещё мгновение - и он зарядит мне по физиономии. Однако сдержался, сел на место.

- В общем, так, гражданин Сорокин или кто вы там на самом деле... Устал я с вами цацкаться. Все подследственные как подследственные, один-два допроса - и подписывают. Обычно даже и бить-то не приходится. А вы решили упереться, думаете, это спасет вас от наказания? Откуда вы на мою голову только свалились... И точно, свалился, парашютист недоделанный. И ведь что странно... Во время обыска - у меня тут пометочка - записано, что на брюках и ботинках американские бирки, а на майке - китайская, парашют и вовсе произведен в Германии. Как планировали связываться со своими хозяевами? Жители Ватулино видело только один парашют, получается, прыгали с рацией? Хотя окрестности мы прочесали - рации не нашли. Или у вас в Москве имеется связной? Как его фамилия?

Я молчал. Мне уже поперек горла стоял этот Шляхман. Пусть бьют, ломают ребра - я ничего больше говорить не буду. Надоело!

- Сорокин, я последний раз вас спрашиваю, на чью разведку вы работаете?! Поймите, молчание вас не спасет, оно только усугубит ситуацию.

- На марсианскую, - выдавил я из себя плоскую шутку.

- На марсианскую? Погодите... Так это же планета такая - Марс!

- Вот оттуда меня и забросили.

- Ерничаете? Ну-ну... Посмотрим, как вы через недельку будете ерничать.

В итоге я вернулся в камеру лишь под утро, злой и невыспавшийся.

А через пару дней по мою душу заявились вертухаи, заломили руки и, ничего не объясняя, куда-то повели.

'На расстрел', - мелькнула в голове шальная мысль, от которой я ощутил серьезный дискомфорт. Даже не подумал, что для начала меня должны были судить, а только после этого ставить к стенке. Ну да в запарке и не такое забудешь.

К счастью, мои худшие опасения не оправдались, всё ограничилось карцером. Узкое, похожее на пенал, сырое и прохладное помещение, хотя снаружи было градусов 20 тепла. Покрытые плесенью стены, тусклая лампочка в мутном решетчатом плафоне, откидная шконка, прикрученные к полу столик с табуретом, да ведро-параша в углу... И маленькое окошечко под потолком, в которое с трудом проникал свет с воли.

- Шконку до отбоя не трогать, - приказал вертухай. - Матрас и подушку получишь перед отбоем, утром сдашь.

- За что хоть меня сюда?

Ответом мне было молчание. Оббитая железом дверь захлопнулась, и я остался наедине сам с собой. Сел на табурет, опершись локтями на столик, подпер ладонью подбородок.

В конце концов, карцер - не самое плохое место. Вон, Куприянов вернулся - ничего, живой. Возможно, именно в этом карцере он и коротал дни. Знать бы ещё, за что я сюда угодил.

Ой, тоска-то какая! И мысли всякие дурные в голову лезут. Нет, вешаться на шнурках я не собирался, тем более что у меня их сразу же по прибытии в Бутырку конфисковали. Нашёл кусочек тонкой веревочки длиной в несколько сантиметров, который продел в верхние дырочки из-под шнурков - так было лучше, чем вообще без них. Чудо ещё, что во время первой же драки с местными авторитетами кроссовка не улетела после 'вертушки'. Хорошо бывшим военным, они-то хоть в сапогах.

А мысли дурные были такого плана: не покаяться ли мне в том, чего я не совершал? Может, все-таки не расстреляют, а в лагерь отправят? Всяко в лагере лучше, чем в набитой людьми камере, многие из которых предпочитают ходить с голым торсом по причине жары и повышенной влажности. Пусть даже лес заставят валить или породу на тачках возить, а уже хотя бы есть в этом какая-то определенность. А глупой мысль была потому, что подпиши я протокол с признанием в шпионаже - и 99 процентов, что меня шлепнут. Тут даже к бабушке не ходи.

Потом накатило какое-то философское настроение. Были бы карандаш с бумагой, я, наверное, с тоски затеял бы писать какой-нибудь труд. Не могу вот так сидеть, ничего не делая, по жизни всегда находил себе какое-нибудь занятие. Поотжиматься, что ли? Вроде как ребра уже не очень побаливают.

Уперся кулаками в цементный пол, сделал полсотни отжиманий. Попробовал упражнения на пресс - нет, сразу дал знать о себе левый бок. Зато упражнения на растяжку прошли нормально. Ладно, отжимания и растяжка - вот два моих способа, как убить время. А заодно и согреться, если уж на то пошло.

Однако на следующий день как раз во время занятий откинулась задвижка глазка, и строгий голос немолодого надзирателя предупредил: