Никола Юн - Весь этот мир

Он снова вздыхает:

– Разумом я понимаю, что уже влюблялся раньше, но сейчас все иначе. Влюбиться в тебя – это лучше, чем в первый раз. Это как в первый раз, и в последний, и единственный раз одновременно.

– Олли, – говорю я, – честное слово, я знаю собственное сердце. Это одна из тех вещей, которые мне знакомы.

Он снова забирается на кровать и выбрасывает руку в мою сторону. Я прижимаюсь к нему и кладу голову в углубление в форме Мэдди между его шеей и плечом.

– Я люблю тебя, Мэдди.

– Я люблю тебя, Олли. Я любила тебя еще до того, как с тобой познакомилась.

И так, в обнимку, мы проваливаемся в сон. Никто из нас больше ничего не говорит, мы позволяем миру шуметь для нас какое-то время, потому что все остальные слова сейчас не имеют никакого значения.

Я МЕДЛЕННО, ЛЕНИВО ПРОСЫПАЮСЬ, а потом вдруг понимаю, что мы наделали. Смотрю на часы. Мы проспали больше часа. У нас почти не осталось времени, а мы потратили его на сон. Я снова бросаю взгляд на часы. Десять минут на то, чтобы сходить в душ, и еще десять, чтобы найти идеальное место на пляже, где мы будем наблюдать за тем, как угасает наш первый и последний день вместе.

Я трясу Олли, бужу его и бегу одеваться. В ванной комнате влезаю в свое безразмерное платье. Оно подходит всем, потому что низ у него расклешенный, а верх сделан из эластичной гофрированной ткани, которая легко растягивается. Я распускаю волосы, и они объемными волнами рассыпаются по плечам, ложатся на спину. В отражении моя кожа светится теплым коричневым оттенком, а глаза сияют. Я просто воплощение здоровья.

Олли сидит на ограждении балкона. Его поза кажется опасной, несмотря на то что он держится за поручень обеими руками. Я напоминаю себе, что он отлично владеет телом.

Увидев меня, он улыбается, но не просто улыбается. Он Олли и в то же время не Олли, его взгляд кажется пронзительным, он следит за моим приближением. Я ощущаю каждый нерв в своем теле. Как он делает это одним только взглядом? Произвожу ли я на него такое же действие? Я останавливаюсь у стеклянных раздвижных дверей балкона и смотрю на него. На нем облегающая черная футболка, черные шорты и черные сандалии. Ангел смерти на отдыхе.

– Иди сюда, – говорит он, и я подхожу.

Он замирает и крепче сжимает поручень. Я вдыхаю его свежий запах и поднимаю взгляд. Его глаза похожи на чистое синее озеро, и я не вижу дна. Олли спрыгивает с поручня и вынуждает меня отходить назад, пока я не натыкаюсь на столик. Через мгновение он прижимается ко мне и целует меня со стоном. Наш поцелуй длится до тех пор, пока мне не становится трудно дышать, пока мой следующий вдох не становится его вдохом. Мои руки на его плечах, касаются его шеи сзади, путаются в его волосах. Они не знают, где задержаться. Я словно наэлектризована. Я хочу все, все сразу. Олли отрывается от моих губ, и мы стоим, отрывисто дыша, касаясь друг друга лбами и носами. Его руки слишком крепко сжимают мои бедра, мои ладони прижаты к его груди.

– Мэдди. – В его глазах вопрос, и я говорю «да».

Я с самого начала знала, что скажу ему «да».

– А как же закат? – спрашивает он.

Я качаю головой:

– Завтра будет еще один.

На его лице отражается облегчение, и я не могу сдержать улыбку. Он снова вынуждает меня сделать несколько шагов назад, через двери балкона. И наконец мои икры оказываются прижаты к кровати. Я сажусь. А потом снова встаю. Мне проще было спрыгнуть с Черной скалы.

– Мэдди, нам не обязательно это делать.

– Нет. Я хочу. Правда хочу.

Олли кивает, а потом крепко зажмуривается, о чем-то вспомнив.

– Мне нужно купить…

Я качаю головой:

– У меня есть.

– У тебя есть что? – переспрашивает он.

– Презервативы, Олли. У меня есть.

– У тебя есть.

– Да, – говорю я, краснея всем телом.

– Откуда?

– В сувенирной лавке. Четырнадцать девяносто девять. В этом магазинчике есть все.

Он смотрит на меня так, словно я только что на его глазах совершила чудо, но потом улыбка превращается в нечто другое. Я оказываюсь на спине, а он стягивает с меня платье:

– Прочь, прочь.

Я встаю на колени и снимаю платье через голову, дрожа в теплом воздухе комнаты.

– И тут у тебя тоже веснушки, – говорит Олли, проводя рукой над моей грудью.

Я опускаю взгляд, чтобы убедиться в этом, и мы оба улыбаемся. Он кладет руку на мою обнаженную талию.

– Ты все самое хорошее на свете под одной оберткой.

– М-м, ты тоже, – отзываюсь я неразборчиво. Все слова в моей голове вытеснены одним – Олли.