Никола Юн - Весь этот мир

(отметьте все подходящие варианты):

На эту часть я обычно трачу больше всего времени, и в каждой книге варианты вознаграждения свои. Иногда все довольно фантастично:

– Пикник со мной (Мэделайн) под ясным синим небом в полном цветочной пыльцы поле, где растут маки, лилии и несметное число желтых ноготков.

– Чаепитие со мной (Мэделайн) на маяке посреди Атлантического океана в эпицентре урагана.

– Подводное плавание со мной (Мэделайн) в кратере Молокини. Цель мероприятия – увидеть символ Гавайев рыбку хумухумунукунукуапуаа.

Иногда варианты не столь экстравагантны:

– Поход со мной (Мэделайн) в букинистическую лавку.

– Прогулка со мной (Мэделайн) до конца квартала и обратно.

– Короткая беседа со мной (Мэделайн) на любую выбранную вами тему, на моем белом диване, в моей белой спальне.

А иногда награда и вовсе проста:

– Я (Мэделайн).

МОЯ БОЛЕЗНЬ СТОЛЬ ЖЕ НЕОБЫЧНА, СКОЛЬ И ЗНАМЕНИТА. Я больна одной из форм тяжелой комбинированной иммунной недостаточности (ТКИН), известной также как «синдром мальчика в пузыре».

Проще говоря, у меня аллергия на мир. Что угодно может спровоцировать приступ. Например, прикосновение к столу, который протерли слишком активным моющим средством. Или аромат чьей-то туалетной воды. Или экзотическая приправа. Это может быть что-то одно, или все сразу, или ничто из вышеперечисленного, а совершенно иные факторы. Никто не знает, что именно провоцирует приступы, но всем известны последствия. Мама говорит, что в младенчестве я чуть не умерла. И потому я изолирована от социума. Я не выхожу из дома. Я не покидала дом ни разу за все свои семнадцать лет.

– ВЕЧЕР КИНО, «ЧЕСТНАЯ УГАДАЙКА» ИЛИ «КНИЖНЫЙ КЛУБ»? – спрашивает мама, накачивая манжету для измерения давления, надетую мне на руку. Она не упоминает о своей самой любимой игре из всех, за которыми мы привыкли проводить время после ужина, – фонетическом скрабле [1].

Я смотрю на нее и вижу в ее глазах смех.

– Скрабл, – говорю.

Она перестает накачивать манжету. Обычно Карла, медсестра, которая работает у нас с утра до вечера, измеряет мне давление и ежедневно вносит данные в журнал контроля самочувствия, но сегодня мама дала ей отгул. Сегодня у меня день рождения, а этот день мы всегда проводим вместе с мамой, вдвоем.

Мама надевает стетоскоп, чтобы послушать мне сердце. Улыбка сходит с ее лица, сменяясь профессиональной миной. Она доктор, и именно такой ее чаще всего видят пациенты – немного отстраненной, серьезной и озабоченной. Интересно, обнадеживает ли их такое выражение лица.

Под влиянием порыва я быстро целую маму в лоб, желая напомнить, что перед ней всего лишь я, ее дочь и любимый пациент. Она улыбается и гладит меня по щеке. Думаю, что, если тебе суждено родиться с заболеванием, которое требует круглосуточного контроля, неплохо, когда твоим личным доктором может быть мать.

– Сегодня у тебя праздник. Почему бы нам не выбрать игру, в которой ты можешь победить? «Честная угадайка»?

Так как в обычную «Угадайку» невозможно играть вдвоем, мы с мамой изобрели «Честную угадайку». Один человек рисует картинку, а другой честно пытается угадать, что это. Если твоя догадка верна, противник получает очки.

Я смотрю на нее прищурившись.

– Мы сыграем в скрабл, и сегодня я выиграю, – заявляю уверенно, хотя у меня нет ни единого шанса. За все годы игры в фонетический скрабл, или «фанэтичиский скрабл», я ни разу не обыграла маму. В последнюю игру я была близка к победе. Но потом она повергла меня на последнем слове, взяв тройные очки.

– Ладно. – Мама с притворным сочувствием качает головой. – Все, что захочешь. – И снова закрывает глаза, чтобы послушать мое сердцебиение.

Оставшуюся часть утра мы печем мой ставший традиционным именинный торт – ванильный бисквит с ванильной глазурью. После того как бисквит остывает, я украшаю его невозможно тонким слоем глазури, которой еле-еле хватает на то, чтобы покрыть торт. Мы обе любим бисквит и совсем не любим глазурь. Потом оставшейся глазурью я рисую на торте восемнадцать ромашек с белыми лепестками и белой сердцевиной. На боках торта изображаю белые занавески.

– Идеально. – Мама заглядывает мне через плечо, когда я заканчиваю работу. – Как и ты сама.

Я поворачиваюсь к ней. Она улыбается мне широкой горделивой улыбкой, но в глазах у нее блестят слезы.