Василий Кузьменко - Мы серые ангелы — 2

— Коллеги в этот радостный для Прохора и Ларисы день я решил сообщить всем вам ещё одну хорошую новость, — главред сделал паузу и, глядя на всех с улыбкой продолжил, — собственником принято решение назначить главным редактором нашей газеты Прохора Алексеевича!

Все замерли от неожиданной новости. У некоторых, включая Прохора рот слегка приоткрылся. В редакции уже давно ходили слухи о том, что главред уходит куда-то в Москву, но вот, что вместо него назначат именно его… Для Прохора это была очень неожиданная новость. Внезапно все пришли в себя и стали бурно поздравлять его…

Прохор вспомнил эти события, прогуливаясь по Невскому проспекту. Прошло уже более трёх лет, с тех пор, как он стал главным редактором газеты. Дома у него было всё хорошо. Он обожал Ларису и своих дочек. Они отвечали ему трепетной любовью. Софья росла удивительным ребёнком. Она была не по детски умна. Говорить и ходить Софья начала практически одновременно, в год с небольшим. Она по-прежнему оставалась папиной дочкой. Когда Прохор приходил с работы расстроенный, Софья забиралась к нему на коленки и глядя прямо в глаза, говорила: «Всё будет хорошо, ты справишься, я тебе помогу!», обнимала и прижималась к нему всем своим маленьким тельцем. Это было для Прохора трогательно до дрожи. Он прижимал к себе свою дочь, целовал её в темечко и чувствовал, что все его проблемы становились малозначимыми. Даже Лариса, наблюдая эти сцены нежности, стала немного, как бы, ревновать его к Софье. Во всяком случае, иногда вечерами в спальне Прохору приходилось, шутя, доказывать своей жене, что именно она самая желанная женщина в его жизни. Обычно Лариса отворачивалась со словами: «Любимчик женщин и богов, я хочу сегодня спать!». Тогда Прохор начинал очень нежно поглаживать жену по всем местам, начиная с попы… По лёгкой дрожи её тела он понимал, что находится на верном пути. После поцелуя за ушком, Лариса сдавалась, откидывала одело, поворачиваясь к нему во всей красе…

Видимо приятные воспоминания отразились на его лице, Прохор понял это по улыбкам проходящих мимо людей. Он стоял возле Казанского моста, справа от него вдали возвышался Храм Спаса на Крови. Прохор свернул к нему, пройдя несколько десятков шагов, услышал знакомый голос:

— Прохор Алексеевич, не желаете чашечку кофе?

Это была Мария Фёдоровна. Она, мило улыбаясь, сидела за столиком кафе на канале Грибоедова, сегодня Синицкая была в образе воинственной богини Геры. Эта женщина была по-прежнему очень статной и красивой. Прохожие обращали на неё внимание, видимо принимая её за аниматоршу, которых в это время в центре Санкт-Петербурга работало немало. Прохор улыбнулся, кивнул и сел за её столик. Подошедшей девушке официантке он заказал чашку крепкого кофе.

— Очень рад вас видеть Мария Фёдоровна, — улыбнулся Прохор.

— Давно мы с вами Прохор не встречались.

— Да, всё дела заботы.

— Я знаю, у вас растёт замечательная дочка!

— Спасибо, но она действительно удивительный ребёнок, — улыбнулся Прохор.

— Вы даже не подозреваете насколько Софья удивительный человечек.

— Что вы имеете ввиду, — насторожился Прохор, — ведь она ещё такая маленькая!

— Прохор вам стоило бы больше беспокоиться за старшую дочь Алису, чем за Софью!

— А что с Алисой не так? — спросил Прохор.

— Когда вы последний раз разговаривали с ней по душам?

Этот вопрос поставил Прохора в тупик, он действительно уже очень давно не разговаривал с Алисой просто так по душам. Всё ограничивалось простым: «Привет, как дела, у меня всё хорошо!», и после этого Алиса утыкалась в свой планшет. То небольшое количество свободного от работы времени посвящались, как правило, Софье, ну и Ларисе конечно. Алиса как-то выпала из его поля зрения.

— Прохор, я внимательно слежу за вашей профессиональной деятельностью, — улыбаясь, произнесла Мария Фёдоровна, — я думаю, что вам следует прочесть одну неплохую книгу, которая была написана ещё в 1928 году, но способна во многом объяснить современное положение дел в вопросе средств массовой информации.

— Что за книга?

— Она называется «Пропаганда», её написал американец Эдвард Бернейс.

— Хорошо, я найду её и прочту, — задумчиво ответил Прохор.

— Я принесла вам свой экземпляр, — произнесла Мария Фёдоровна, подавая книгу.

Прохор взял книгу, она была на английском языке, но как только он открыл её, текст становился русским. Прохор удивлённо посмотрел на свою собеседницу. Мария Фёдоровна улыбаясь, произнесла: