Василий Кузьменко - Право Рима. Константин

— Это всё, или у вас есть ещё новости?

Увидев реакцию императора, Тиберий немного растерялся и потухшим голосом произнёс:

— Есть ещё один документ, перехваченный моими людьми.

— Что за документ?

— Это указание Максенция всем магистратам в Италии.

— Ну, давай, не томи меня!

Константин прочитал свиток, в котором предписывалось всем магистратам Италии сбросить с постаментов все его статуи и бюсты. Ни один мускул не дрогнул на лице Константина.

— Надеюсь это все новости на сегодня?

— Да, мой император, — ответил, немного волнуясь, Тиберий.

— Тогда, я вас больше не задерживаю, — сухо произнёс Константин.

Расстроенный Тиберий, с лёгким поклоном удалился.

Разложив на столе свитки и монеты, Константин стал прохаживаться по кабинету. Возвращение Испании под его управление было весьма приятным для него моментом, это, несомненно, усиливало его положение в империи. На фоне всего этого Максенций почему-то стал вести себя вызывающе.

Его размышления прервала Фауста:

— Дорогой, я уже уложила детей спать, ты ещё долго?

— Ложись без меня, я ещё поработаю, — ответил Константин, слегка улыбнувшись.

По этой напряжённой улыбке Фауста поняла, что у мужа возникли какие-то проблемы, и засыпать ей придётся сегодня одной.

— Плохие новости? — спросила она, садясь возле стола.

— Похоже, твой братец возомнил себя богом, — усмехнулся Константин.

Фауста равнодушно покрутив в руках монеты Максенция сказала:

— Тебя назначил августом Галерий и именно ты должен править в Риме, а не этот самозванец!

— Дорогая, я, как раз собираюсь об этом подумать, — улыбнулся Константин.

— Тогда это надолго, — зевнула Фауста, вставая, — пойду я спать, мальчишки меня сегодня уморили.

— Иди, не жди меня, — Константин чмокнул жену в щёчку, проводив её до двери.

Константин подошёл к своему столу, разложил перед своим взором карту провинции Италия. Его мозг стал генерировать картину предстоящей войны. Вот его войска проходят через Рецию, далее Альпы. Спускаясь с гор, они подходят к Турину, к Медиолану, затем к Вероне. После этого его легионы двигаются на юг Италии к столице империи Риму. Да, он начнёт войну, может быть самую важную в своей жизни, войну за Рим, вернее за своё право быть правителем этого Вечного города и всей Римской империи.

Луч Солнца падал на водную гладь, отражаясь от её поверхности, разбивался на множество маленьких зайчиков сверкающих в небольшом отдельном бассейне терм Каракаллы. Сенатор Нумерий Тулиус сидя в бассейне от этого немного щурился, ведя беседу со своими коллегами. Их было трое: сенатор Септимий Маргус, сенатор Спурий Олиус из рода Клавдиев и сенатор Мамерк Квинт из рода Эмилиев. Септимий Маргус крупный землевладелец Италии сидел рядом с Нумерием, а двое других сенаторов сидели напротив, опёршись на чёрную мраморную стенку бассейна. Слегка разомлевшие от пара они вели степенную беседу государственных мужей.

— Римские императоры со времён Нерона получали власть и успешно правили только в результате некого компромисса между армией и сенатом, — произнёс худощавый, седой Олиус Клавдий.

— Ты прав Олиус, если говорить именно об успешном правлении, — усмехнулся Нумерий.

— Чем же ты недоволен Нумерий, ты Максенцием вроде обласкан, дела у тебя, судя по всему, тоже идут хорошо? — спросил Мамерк Квинт, полноватый мужчина средних лет.

— Если отбросить любые божественные теории то власть всегда зиждется на тех услугах, которые может оказать либо Сенат, либо армия своему государству и народу, — ответил Нумерий.

— Армия может править только силой оружия, в руках Сената находятся все торговые рычаги управления империей и без компромисса здесь конечно не обойтись, — включился в разговор Септимий Маргус, седой плотный мужчина, — если конечно власть работает в интересах государства, а не ради достижения чьих-либо личных целей.

— Личные цели они тоже разные бывают, — задумчиво произнёс Нумерий.

После его слов наступило молчание. Каждый из сенаторов видимо задумался о своих личных целях во власти. Септимий думал о том, как сохранить и приумножить свои владения на Аппенинском полуострове. Его виноградники и масличные плантации приносили ему огромный доход, но вот последний указ Максенция об увеличении налогов на доходы крупных землевладельцев его весьма тяготил. Олиус Клавдий и Мамерк Квинт думали о том, как внезапно умерли их дальние родственники сенаторы, переписав свои завещания в пользу Максенция перед самой смертью, в результате чего их семьи лишились большей части своего имущества.