Наталия Миронина: Московский принц для Золушки

Тата потихоньку стала понимать, почему мать продала дом. У той была надежда, что новый муж, новая семья станут родными и для дочери. Но Тата не спешила сдружиться с чужим человеком, да и он не горел желанием. Все чаще у них гостили его дети и внуки. Тата понимала, что мать старается ситуацию подправить, но, видимо, характер дяди Славы был сильнее.

Когда Тата начинала об этом думать, у нее портилось настроение и опускались руки. Хотелось каким-нибудь невероятным образом повернуть время вспять, оживить отца, вернуть дом и семью. И опять проводить теплые вечера в саду под синими гроздями терпкого винограда. Чтобы не расстраивать себя, чтобы не терять присутствия духа в этом огромном и сложном городе, Тата хранила в памяти что-то нужное и полезное из прошлой жизни. Чаще всего вспоминались истории отца с названиями винограда и мест, где его выращивают, звучавшие когда-то ботанико-географической сказкой. Тата почему-то больше всего запомнила рассказ о белом вине, которое называется «гевюрцтрамин». По словам отца, в нем не было ничего необычного, кроме аромата роз и тысячелетнего возраста. Но эти два факта будили воображение Таты.

– А подают его с сырами. С жирными, пахучими сырами, – рассказывал отец.

Тата ходила по московским магазинам, рассматривала прилавки и в уме подбирала вино к еде, а еду к вину. Кстати, сама она к деликатесам, в том числе к сырам, была равнодушна.

В один из дней ей позвонили из банка, где она прошла собеседование.

– Приезжайте, вы нам подходите. Должность небольшая, деньги соответствующие. Однако есть возможность роста, – сказали ей.

– Хорошо, – сказала Тата и поняла, что ей предстоит сделать выбор.

После разговора с начальником отдела кадров, куда ее брали на работу, Тата поехала в ресторан.

– Я бы осталась, если бы можно было работать сомелье, – сказала она директору.

Та отвела взгляд. Несмотря на обещания и частые разговоры, этот вопрос так и не был решен.

– Но у тебя же нет образования. А брать еще одного человека…

– Я бы работала и училась.

– Не знаю, вроде официанты и так справляются…

– Мне нравилось у вас работать, – улыбнулась Тата и положила на стол директору заявление.

– Все-таки уходишь.

– Да, в банк. И пойду учиться. На сомелье.

Говоря это, Тата вдруг испытала непонятный подъем – ее московская жизнь набирала обороты. И хоть пока ничего особенного она не сделала, планы вселяли надежду.

Банк занимал старое пятиэтажное здание. На фасаде красовались фальшивые колонны, белели вензеля и внушительный растительный орнамент. Тате очень понравилось, что ее новая работа выглядела такой солидной. «А банк таким и должен быть!» – подумала она, разыскивая нужный ей кабинет.

– Да, я помню вас, – сказала ей дама из отдела персонала. – Мы просмотрели анкеты и проанализировали результаты собеседований. Кроме вас, еще три человека станут нашими сотрудниками. Это вообще редкий случай, когда в банке сразу столько вакансий. В нашем случае это объясняется открытием сразу нескольких филиалов.

– Я тоже рада, что буду у вас работать, – вежливо сказала Тата.

– Вот и отлично. Давайте оформляться. В понедельник вы должны быть на рабочем месте. У нас строгая дисциплина.

Дама выдала Тате стопочку бумаг.

– Вот, нужно все внимательно заполнить.

Тата достала документы и принялась заполнять анкету.

В понедельник она вышла на работу.

Начальник стоял перед Татой и, перекатываясь с каблука на носок, чеканил слова:

– Все клиентские договора вы должны разделить на три части, разместить в папки и на каждую папку наклеить стикер с подробнейшей информацией. Все проблемы, с которыми мы сталкиваемся, проистекают из небрежной систематизации. А то и из ее полного отсутствия.

Звук его голоса заполнял большой кабинет, атмосфера сгущалась.

Впрочем, Тата не переживала. Она уже привыкла к этому необычному баритону. Только на первый взгляд в нем была угроза. Прислушавшись, можно было уловить и нерешительность, и даже мягкость.

– Я вас поняла, – Тата кивнула головой, – сегодня же начну этим заниматься.

– Да, пожалуйста, очень вас прошу. – Начальник отдела подхватил со стола бумаги и исчез в дверях.

Тата, оставшись одна, показала ему вслед язык. «Господи, да вот же зануда! Как с ним жена живет!» – в который раз подумала она о Геннадии Петровиче Рябцеве, своем непосредственном начальнике. Она уже проработала здесь несколько лет, поменяла два отдела, ее повысили до заведующей подразделением. И работа в банке была бы вполне приятной, если бы не этот самый Геннадий Петрович. Будучи старше своих подчиненных всего на несколько лет, он ввел в отделе строжайшую субординацию и принялся наводить порядок. Основным требованием был многоступенчатый учет и систематизация документов. Когда-то, до своего внезапного повышения, Рябцев прослушал курс лекций по оптимизации процессов документооборота и совершенно помешался на этой идее. Въехав в кабинет руководителя, он принялся внедрять идеи в массы.