Кит Стюарт - Дни чудес

– На кого ты смотришь? – кричит Дженна. – Увидела кого-то, кого мы зн… о-о, понимаю. – Она пихает меня локтем в бок.

– В чем дело? – спрашиваю я.

Дженна с улыбкой качает головой. Стараясь не глазеть на Кэллума, я дослушиваю песню до конца, а Дженна с Дейзи орут друг другу в лицо. Я понимаю, что должна поддерживать разговор, вместо того чтобы пожирать глазами мальчика, но не успеваю ничего сказать, поскольку раздается легко узнаваемая басовая строка из нирвановского «Lithium», и Дейзи бросается к нам, увлекая нас на танцпол, по пути вдохнув огромную дозу из своего ингалятора. Иногда я забываю, что она тоже серьезно больна. Пока я прячусь в театре или читаю комиксы, она пьет в клубе и трахается. Ей гораздо лучше удается роль умирающей. Крошечное пространство для танцулек неожиданно превращается в кишащую массу людей в футболках и джинсах, которые подпрыгивают вверх-вниз и друг к другу всякий раз, как припев достигает дерзкого крещендо. Мы остаемся на площадке еще на несколько песен, танцуя под гремучую смесь из «Song 2» группы «Блер», «American Idiot» группы «Green Day» и «Battery» в исполнении «Металлики». На танцполе сейчас есть и взрослые дядьки, которые, неуклюже топая, крутят лысеющими головами, не замечая никого и ничего вокруг, мысленно переносясь в те дни, когда у них были настоящие шевелюры. Мы каким-то образом оказываемся в самой середине, стиснутые со всех сторон незнакомыми людьми. Мы совсем запарились, одежда пропиталась пoтом, запах пота и дезодорантов проникает повсюду. Поначалу я испытываю удивительную разрядку, даже эйфорию, когда пиво встречается с музыкой. Но когда начинает играть «Green Day», у меня отказывают ноги, и даже по соседству с массой тел я чувствую жжение в груди, а мое сердце отбивает прерывистые удары. Я пытаюсь сказать что-то Дженне, но она в танцевальном экстазе закрыла глаза и наклонила голову. Тогда я пробую протиснуться сквозь толпу в одиночку, и от приложенных усилий тело болит еще больше. Первые признаки паники.

Кажется, я сейчас вырублюсь. Через секунду я на краю танцпола, в следующую – около бара, глубоко дышу, пытаюсь успокоиться и взять себя в руки. Первое побуждение – позвонить папе, но чем он мне поможет? Он торчит где-то в Сомерсете, в нескольких часах езды отсюда. Если я позвоню ему, а потом отключусь, он совершенно обезумеет. Мне просто нужно расслабиться. Нужно выйти на свежий воздух, вот что. Диджей переключается на ретротему и ставит «In the End» группы «Линкин парк». Публика взрывается. Я пытаюсь идти вперед, но, кажется, мои ноги где-то далеко и совершенно не поддаются управлению. Краем зрения я ощущаю знакомое крутящееся сжатие. Я уже собираюсь вернуться к бару и попросить воды, когда вижу перед собой чью-то руку, протягивающую мне стакан. Это Кэллум. Я хватаю воду и благодарю Кэллума. Делаю маленькие глотки, стараясь сохранять самообладание и не грохнуться в обморок.

– Ты неважно выглядишь, чем тебе помочь? – спрашивает он.

Вместо того чтобы кричать мне в ухо, он четко и спокойно выговаривает слова.

– Мне нужно выйти отсюда! – ору я.

Он ставит стакан на стойку и берет меня за руку, чтобы отвести к двери, ведущей на лестничную площадку. Я знаю, что там толпа народа, и нахожу в себе силы потянуть его назад, указывая на запасной выход с другой стороны. Он не успевает даже открыть рот, а я уже тащу его туда. Мы протискиваемся через группу по-настоящему старых готов – один в цилиндре и костюме гробовщика, другой – чувак с чудны`ми черными контактными линзами, одетый в какой-то кожаный прикид с позументами. Мне начинает казаться, что у меня галлюцинация. Мы доходим до двери, и Кэллум толкает длинный металлический засов аварийной разблокировки, но тут же поворачивается ко мне:

– Не двигается, его заклинило. Наверное, надо выйти в другом месте.

Я качаю головой. В порыве отчаяния я отодвигаю парня в сторону и, собрав остаток сил, шагаю вперед и ударяю по засову ногой. Я жду, что дверь всего лишь чуть дрогнет, но, к моему удивлению, она широко распахивается, выталкивая меня на железную лестницу. Не размышляя, я начинаю прыгать по узким ступеням, как мячик для пинбола, чувствуя на лице поток прохладного ночного воздуха. Оказавшись внизу, я разворачиваюсь и, тяжело дыша, прислоняюсь спиной к какому-то фургону. Ладони у меня на коленях, голова опущена. Тотчас же появляется Кэллум, кладет руку мне на спину. По спине пробегает дрожь.

Я просто продолжаю дышать.

– Тебе лучше? – наконец спрашивает он.