Василий Кириллов - Северный модерн - образ, символ, знак

Шведская архитектура рубежа веков еще более неопределенна в своей стилистике. В эту консервативную по духу страну модерн проник с некоторым опозданием, минуя раннюю или романтическую стадию своего развития. Более того, он стал продолжением, издавна бытовавшей в скандинавских странах, традиции строительства из темного обожженного кирпича. «Каменные теории» в Швеции, которые отстаивал некогда Фердинанд Боберг, так и не привели его к созданию местного варианта модерна. Постройки этого мастера отличала некая смешанная стилистика, навеянная глубоко индивидуальными ассоциациями от образов национальной архитектуры Ваза-Ренессанса. Если в ней и присутствовали элементы модерна, то только в слабо выраженной форме.

Более поздние проявления стиля, вероятно, следует рассматривать как своего рода дань новой европейской моде. Каждый из видных шведских зодчих считал для себя обязательным в своем творчестве хотя бы раз обратиться к модерну. Но можно ли при этом говорить, что в Швеции развивался этот стиль? Или, например, утверждать, что шведский модерн был родственен финскому или «северному» модерну!?

Весьма любопытно мнение американской исследовательницы Шарлотт Эшби. В своей диссертации 12она дает общую характеристику национально-романтическим течениям, возникшим в эпоху модерна на окраинных территориях Европы. В частности, Ш. Эшби подчеркивает следующее:

«Национальный романтизм» был направлением внутри Ар Нуво, в котором эта последняя концепция выражалась наиболее отчетливо. Это можно понимать как сильное желание создать архитектурный проект, достойный выразить идею национальной идентичности того народа, для которого он предназначался. Тяготение к специфическому национальному стилю проявлялось в тех странах и регионах, где местное население жило под гнетом чужеземной, обычно, имперской власти; при этом его развитие в зодчестве шло параллельно со схожими националистическими течениями в литературе и музыке, и иногда поддерживалось также политическим движением.

В данных регионах стремление к Ар Нуво мыслилось как реформа в методах архитектурного проектирования, поиск новой и более жизненной модели выражения, основанной на традициях местной культуры, знании природного мира и понимаемой как «стилистическое обновление», в котором характер народа и образы национального ландшафта приобретали особенно важное значение. У этих народов, с периферийных территорий Европы, медленно реагирующих на всякого рода художественные новшества, приходящие из центральных стран континента, национальный вариант Ар Нуво отличался яркой экспрессией». 13

Все это в большей степени относится к Финляндии, нежели к Швеции, которая в ХIХ веке достаточно органично развивалась в русле общеевропейской культуры. Архитектура «финского национального романтизм» не только глубоко оригинальна и специфична, но и подчеркнуто выразительна.

«Мы больше не шведы, не хотим быть русскими, поскольку нам следует быть финнами» 14 – сказал в 1820-х годах философ Адольф Ивар Арвидсон, принадлежавший к этнической группе «финских шведов», в ответ на тот факт, что Финляндия приобрела статус автономного княжества в составе Российской империи. И эта лаконичная фраза вплоть до начала ХХ столетия стала неким лейтмотивом в духовных исканиях значительной части финской творческой интеллигенции. Как известно, в Финляндии долгое время находившейся под властью Швеции, не практиковалось ни школьное, ни университетское образование на родном языке. Значительную часть привилегированного общества в стране составляли потомственные шведы, говорившие исключительно по-шведски. Финский язык считался как бы языком простолюдинов, и его знание в будущем не гарантировало для молодых людей успешной карьеры.

Огромное значение для жителей «страны лесов и озер» имела литературная обработка национального карело-финского эпоса «Калевала». Общеизвестно, что его составителем был языковед и фольклорист Элиас Ленрот. В период 1822—1844 гг. он несколько раз посещал Восточную Финляндию и Карелию, встречался с народными сказителями и рунопевцами, записывал с их слов древние легенды. В 1835 году Э. Ленрот выпустил в свет первую версию «Калевалы». Тогда в нее вошли только 32 руны. А в 1849 году, когда появился второй вариант книги, «Калевала» уже включала 50 эпических рун. Кроме того, Э. Ленрот издал антологию народной лирики «Кантелетар», а также сборники финских пословиц и загадок.