Василий Кириллов - Северный модерн - образ, символ, знак

Но все же, это скорее исключительные примеры архитектурного творчества. Владельцы зданий, со сдаваемыми по найму квартирами, соблюдая необходимые требования комфортности внутренних помещений, напротив, предпочитали экономно расходовать средства, избегать всякого рода излишеств. Между тем, они понимали, что постройки должны иметь выразительные силуэты, позволяющие им доминировать в уличном пространстве. Следуя пожеланиям домовладельцев, зодчие изобретательно и умело интерпретировали в своих проектах традиционные архитектурные детали – изменяли очертания венчающих щипцов, варьировали формы башен и эркеров, конфигурации балконов и т. д.

Каменная облицовка применялась, обычно, тоже с определенной целью. Как правило, для того, чтобы подчеркнуть тяжеловесность и прочность конструкции цоколя или создать выразительный антураж входного портала, имитирующего Средневековье. Поверхности фасадов, в то же время, отделывали гладкой или шероховатой «зерненной» штукатуркой. Контрастные сочетания цветов и фактур облицовочных материалов позволяли архитекторам добиваться неожиданных живописных эффектов.

Мотивы природного декора в «национальном вкусе» в финской жилой архитектуре не получили детальной и тщательной разработки. Зодчие порою и вовсе пренебрегали традициями наружного убранства зданий. Так, в частности, это заметно в застройке фешенебельных районов Эйра и Катаянокка. На прибрежных территориях, в Гельсингфорсе, зодчие сознательно избегали скульптурных украшений на фасадах, памятуя о безжалостных соленых ветрах Балтийского моря.

Вид дома на Фабиансгатан

Тем не менее, фрагменты монументально-декоративной скульптуры или рельефные вставки изредка встречаются на фасадах жилых домов. Как правило, это могли позволить лишь наиболее состоятельные заказчики. Их расходы были оправданы желанием выделиться среди других представителей местной буржуазии.

В декоративном убранстве фешенебельного «дома врачей» на Фабиансгатан, проект которого творческое «трио» Сааринена-Гезеллиуса-Линдгрена разработало в 1902—1903 гг., обращают на себя внимание оригинальные скульптуры-«кариатиды, выполненные в истинно финских национальных традициях. Части выступающих конструкций, эркеров поддерживают не теламоны, а диковинные, уродливого вида существа, которые напоминают то ли гномов, то ли лягушек. Они не только украшают, но и как бы символическим языком «говорят» о тяжести каменных масс, давящих на них сверху.

Лягушка-кариатида

По-своему выразителен и фрагмент декора в доходном доме на улице Круунувуоренкату (№3), спроектированного в мастерской талантливого зодчего Георга Васашерна. Под нависающим козырьком входного портала будто спрятался целый «выводок сов». Фигурки, не любящих дневного света птиц, словно одержимые природным чувством, нашли для себя приятное местечко в тени.

Скульптурные фигурки сов на фасаде доходного дома

У финнов сова или филин не воспринимались как зловещие, мистические птицы. В народе их почитали за то, что они внимательно ухаживали за своим потомством. У художника Х. Симберга есть одна из зарисовок, изображающая сумерки, которая позволяет лучше это понять. Он иронично передал всю нелепость суеверия и людского страха перед темнотой. На бумажном листе представлена комическая сцена – человек, убегающий по склону холма от следующего за ним по пятам непонятного «четвероного» существа. За всем этим с удивлением наблюдают желтоглазые совы, представленные на переднем плане. В их взорах как бы прочитывается немой вопрос: что так пугает людей в ночи? Для хищных птиц – это всего лишь пора, когда им нужно вылетать на охоту, добывать пропитание для птенцов. Природе чужды всякого рода предрассудки наивного человеческого разума. Люди сами придумали господствующие во тьме потусторонние силы, для того, чтобы их бояться.

Одним из красивейших зданий в Хельсинки, безусловно, является жилой дом «Кюликки», также созданный творческой фантазией Г. Васашерна. Название этой постройки, в сущности, говорит само за себя. Любуясь изящной, деликатной отделкой здания разной по фактуре штукатуркой светлых тональностей, мы будто зримо представляем себе образ легендарной красавицы из «калевальского» мифа. Вспоминаются хорошо знакомые строки: