Александр Щипин - Бог с нами

Бурят вопросительно посмотрел на Михаила Ильича, и тот тяжело поднялся из-за парты.

— Да, пожалуй, не имеет, — сказал Миряков, помолчав, и пошел к доске. Взяв флюорографию, он посмотрел ее на просвет, отдал владельцу и жестом пригласил его садиться.

— Я как-то по-другому представлял себе эту сцену, — сказал он. — Думал, отклею фальшивую бороду, буду тыкать пальцем: «Вот он, злодей! Вот он, маньяк!» — а маньяку, которого скрутят мускулистые добровольцы, не дав выпрыгнуть из окна, останется только глядеть на меня со злобой и восхищением и шипеть: «Дьявол! Хитрый дьявол!»

Михаил Ильич оглядел класс, но все молчали, и никто даже не улыбнулся, хотя ему казалось, что это было хорошее и смешное начало. Они просто сидели и смотрели на него, как если бы им только что сообщили, что никто и никогда не заканчивает школу, что все их работы и семьи — это шутка и затянувшийся розыгрыш, что теперь они вернулись на свои места в вечности с задернутыми шторами и дневным светом в длинных хрупких колбах.

— Наверное, лучше обойтись без предисловий, — сказал Миряков. — Я знаю, что вы убиваете людей, чтобы сшить из них бога. Я знаю, что они умирают добровольно, но это нужно прекратить. Только, если можно, я бы все-таки хотел взглянуть на него.

После небольшой паузы со своего места поднялся высокий темноволосый человек с очень правильными чертами лица и небольшой бородой и, взяв на ходу ключ у какой-то женщины, пошел по проходу к двери лаборантской. С одной из парт его вполголоса о чем-то спросили, но он молча покачал головой. Через некоторое время он, придерживая одной рукой провод, выкатил из лаборантской длинный ящик, оказавшийся холодильником наподобие тех, что стоят в супермаркетах и предназначены для замороженных продуктов, только с непрозрачной Крышкой, поставил его перед учительским столом и, покрутив колесики кодового замка, открыл. Михаил Ильич подошел и увидел плавающее в зеленоватом растворе тело без головы, правой руки и половых органов. Живот был распахнут и казался полупустым, а ноги, хотя и были примерно одной длины, разнились формой и цветом. Бог, которого сделали себе люди, был жалок и страшен, и Миряков подумал, что ему следовало бы испытывать симпатию к своему товарищу по несчастью, от которого он не так уж сильно отличался, но чувствовал лишь усталость и стыд.

Михаил Ильич отодвинулся в сторону, и тогда к холодильнику стали один за другим подходить остальные. Они стояли несколько секунд над телом и снова шли на свои места, отчего все это было похоже на похороны и прощание с покойником, в которого все всматриваются, пытаясь отыскать знакомые черты и, не найдя, радуются, что хоронят кого-то другого, а тот, кого они любили, по-прежнему жив, просто где-то спрятался, но никому об этом не говорят и молча отходят обратно к стене.

Митя заглянул внутрь последним, и когда он вернулся за парту, впереди снова остался стоять один Миряков. В тишине, которая быстро делалась неловкой, Михаил Ильич захлопнул крышку холодильника и, задумчиво погладив ее рукой, спросил:

— А доноров для головы и правой руки еще не выбрали?

— Выбрали, — ответил бородач, прикативший холодильник. — Руку собиралась отдать Евгения Александровна, но она хирург и сшивала бога, поэтому рука была последней на очереди.

Женщина с короткой стрижкой, казавшаяся младше всех остальных, помахала Мирякову с третьей парты.

— А голова? — спросил Михаил Ильич.

— А голова моя, — ответил бородач. — И что нам теперь делать?

— Надо избавиться от трупа.

Позади школы находилось пожелтевшее от жары футбольное поле с залысинами штрафных площадок, за которым, отгороженный узкой полосой кустов, тек к Сударушке ручей, давно потерявший имя. Другой его берег когда-то занимали учительские огороды, периодически разорявшиеся школьниками, но сейчас там был просто пустырь с невысокими курганами мусора и кляксами кострищ. Туда и вынесли бога через заднюю дверь, завернув еще мокрое от раствора тело в карту «Триумфальное шествие Советской власти». Учительница химии Наталья Николаевна Образцова по прозвищу Н,0. в чьей лаборантской и хранился холодильник, бросила в костер пробирку с каким-то веществом, отчего он запылал с такой силой, что к горящему богу было невозможно подойти близко. Зато теперь, по ее словам, должны были сгореть даже кости.

— С самого начала было понятно, что маньяки не имеют к смертям никакого отношения, — рассказывал Миряков, когда они устроились с Митей на коротком голом бревне метрах в десяти от костра. — Все это было явно связано с концом света, хотя я долго не мог понять как. Например, хотят ли его приблизить или, наоборот, предотвратить. Больше всего смущало, что преступник или преступники совершенно не боятся бога. То есть они либо убивают с одобрения бога, либо считают, что бог не в силах их покарать. Когда ты мне рассказал про этого Левшу с отрезанной рукой, я уже подозревал, что кто-то пытается собрать совершенное существо, только не знал, что же это будет и зачем. Если речь идет о каком-то божественном проекте, то бог может пытаться, например, создать улучшенный вариант человека, который унаследует землю, когда нас сотрут с ее лица. А если это дело рук людей, которые просто уверены в своей безнаказанности, то, возможно, они делают антихриста, который сразится с мессией и победит. Первое направление поисков с каждым днем вызывало у меня все меньше энтузиазма. Местные секты, как я понял, в контакт с богом не вступали и заняты в основном тем, что пытаются до него докричаться. А если бог молчит и, значит, никаких указаний не дает, то кто решится на такие убийства прямо накануне Страшного суда? Даже если главе секты что-то там привиделось. Нет, без четкого и недвусмысленного приказа рисковать никто не будет. Оставалась, конечно, вероятность, что убивает кто-нибудь, считающий богом самого себя: я даже некоторое время присматривался к нашему Елизару, но он, конечно, на такие вещи не способен. Зато Сан Саныч прекрасно подходил на роль богоборца. Выставить против бога своего воина, победить и построить на отвоеванной земле коммунизм — вполне, по-моему, в его духе. Вот только шансы на победу были, мягко говоря, неопределенными: везде ведь написано, что верх одержит, наоборот, бог. Да и с чего вдруг самодельный антихрист должен оказаться сильнее? Нет, подумал я, наш Сан Саныч с такими картами играть не садится. Ему нужно что-нибудь понадежнее и желательно с несколькими вариантами благоприятного исхода. Да, Сан Саныч?