Сергей Ленин - О людях, любви и о войне

— Это же надо, как тесен мир! Они были когда-то друзьями. Работа в трудовой армии связала их дружбой.

— Так ведь без друзей по жизни идти невозможно. Расскажи о друзьях и о «спиногрызах», которые непременно появляются в браке, — снова спрашиваю я.

— О друзьях можно говорить бесконечно. Столько замечательных людей мне довелось встретить по жизни! Но тогда наш разговор может превратиться в тысяча и одну ночь. А столько времени у нас нет. Завтра самолёт, улетаем во Вьетнам к тёплому морю, ты ведь это знаешь. Наверное, можно поговорить о наших общих друзьях, которых было не так уж много, — рассудительно начала свой рассказ Мария Александровна Шифрук.

— Когда мы познакомились с вашей семьёй, то наш круг друзей стал общим. Это Ващук Саша и Валентина с дочерьми Наташей и Таней, Кондратенко Володя и Женя с сыном Игорем и дочкой Викторией, Гапеевцевы Пётр и Людмила с сыном Николаем и дочерью Анной. Мы весело праздновали дни рождения и разные знаменательные даты в жизни страны, поддерживали друг друга. В общем, были тёплые человеческие отношения. Правда, сейчас Петра Гапеевцева и Владимира Кондратенко уже нет с нами, они ушли в вечность. Дети из маленьких карапузов выросли во взрослых людей и живут уже своей жизнью.

— Машенька, а вот такой каверзный вопросик тебе: в период всеобщего дефицита товаров при социализме, когда деньги-то были, а с возможностями, куда их потратить, как-то не очень, приходилось ли тебе оценивать вольно или невольно причины дружбы, исходя из твоих торгово-распорядительных возможностей разными товарами народного потребления и вкусной едой?

— Как-то замысловато звучит, Сергей, твой вопрос.

— Ну, попробую попроще. Дружили с тобой из-за того, что ты торгаш, работник торговли, или просто по-человечьи? Извини за грубую фигуру речи.

— Ну ты и загнул. Во-первых, я не имела доступа к крупным масштабам таких торговых возможностей по распределению товаров. Во-вторых, я к этому не стремилась. Без меня хватало таких людей. И никогда мне не пришлось задумываться о причинах дружбы, по крайней мере в том ключе, в котором прозвучал твой вопрос. Бог миловал, наверное, меня от общения с чисто корыстными друзьями. Дружба может основываться на простых человеческих отношениях, а не на сиюминутной или долгосрочной выгоде. Иначе это не дружба, а простой расчёт, от которого до предательства один шаг.

— Да уж, вижу, что у тебя от практичной этнической немецкости мало чего осталось. Ты мыслишь чисто по-русски. Вся пропиталась бациллами русского духа. Ух, какая это крепкая неизгоняемая зараза, — дружелюбно засмеялся я.

— Да ну тебя, Сергей Алексеевич, с этими политическими высказываниями. В простой жизни не так уж много места для политики. Самыми первыми друзьями на усть-илимской земле у меня были: Людмила Бжицкая — школьная подруга ещё по киргизскому Сокулуку, и Любовь Добрякова — она работала с Сашей на ТЗБ УРСа Братскгэсстроя. Вот такую искреннюю дружбу мы и несли по жизни. Впрочем, как и вы, как и многие, многие люди в нашу социалистическую эпоху.

— А как устраивался ваш быт. Работа работой, но и жить где-то надо, размножаться, понимашь? — снова лезу в душу к Машеньке я.

— Это сложный вопрос, и решался он не очень просто. Сначала у меня была комната в общежитии на улице Кирова. Как-то по блату мне её пробили в райпо. Была огромная радость, когда в братскгэсстроевской общаге выделили комнату 18 квадратных метров в отдельной секции с соседями в десятиметровке. Мы вставили свой замок, уже строили планы по обустройству жилья, но не срослось. Когда приехали с вещами заселяться в свои восемнадцать квадратов, то случилось расстройство и печаль. В нашей комнате уже начала свою жизнь молодая семья с ребёнком. Как, их выгонять, что ли? Мы такое сделать не могли, да и ты бы не смог. У этих ребят был маленький ребёнок, а у нас ещё нет. Вот и заселились в свободную комнату почти в два раза меньшей площадью.

Строительство города Усть-Илимска

— Ну, потом-то ты получила отдельную комнату в жилом доме, а не в общежитии. Я, помню, вышел там на балкон, взялся за перила и… Все мои руки стали чёрными, как у трубочиста, — стал вспоминать я.

— Точно, точно. Ты ещё был в красивых вельветовых коричневых брюках, — Маша весело расхохоталась. — Эту комнату дали Саше от милиции. Он там работал ревизором по бухгалтерским делам. Потом наши соседи из маленькой комнаты выехали, получив отдельную квартиру, и мы стали обладателями огромного жилища — двухкомнатной квартиры. Но этому предшествовали мои хождения по разным инстанциям. От председателя райисполкома Махова меня отправляли в горисполком к Алексееву, Федотову, потом к начальнику райпо. Помогла моя настойчивость. Ура, 1983 год, нашему счастью не было предела!