Наталья Самойленко - Давай пошепчемся...

Не звонят о времени грядущем —

Отстучали годы у стены,

А теперь задумались о сущем.

Стал трухлявым, словно пень, забор.

У калитки сломана пружина…

И гуляет ветер через двор,

Что зарос крапивой и малиной.

Стонет дом от боли и тоски,

Чуда ждет, но он того не знает,

Что его снесут, и у реки —

Возведут громадину на сваях.

В тонких паутинках провода,

Старый дом с приземистым окошком…

Как бы возвратиться мне туда,

Где на печке теплой дремлет кошка?

Разлился клевер розовым вином,

Растекся мягким полем под ногами,

И тут же опахнуло молоком,

И маслом деревенским, и блинами.

В нос запросился нежный аромат

Вкуснейших пирогов с густым вареньем.

Их надкусить, как много лет назад,

Закрыв глаза, с огромным наслажденьем.

С медовым воском выпить терпкий чай,

Заправленный смородиной и мятой…

Сказал мне дом родной: «Ты приезжай!

А то всю жизнь торопишься куда-то?»

«Глаза открой, — мне шепчет город мой,

Твой мир давно обжит, почти проверен…»

А я стараюсь слиться с тишиной,

И под ногами — влажный сочный клевер.

За окном нарисованный мир.

Перекрестки легли крестами.

В огоньках серых клеток-квартир

Занимаемся пустяками.

Перекрестки легли крестами,

Кто куда свою жизнь повез —

Занимаемся пустяками

Средь иллюзий своих и грёз.

Кто куда свою жизнь повёз,

Растеряв по дороге счастье.

Средь иллюзий своих и грез

Каждый сам по себе — безучастен.

Растеряв по дороге счастье,

Боль и ярость несем в эфир.

Каждый сам по себе — безучастен…

За окном нарисованный мир.

В кафе за уютным столиком

Ведем разговор с мечтой.

В вине, что на небе пролито,

Закат почти колдовской.

Мечта пьет эспрессо с блюдечка.

Звучит «мексиканский блюз».

(Какому-то странному чудику

Он нравится, ну и пусть).

Твержу я мечте украдкой:

«Пожалуйста, повзрослей!»

Что лучше бы, для порядка,

Нам быть с ней чуть-чуть скромней.

Мечта, запрокинув голову,

Смеется, дитя дитём.

Шальная и развесёлая

Шепнула: «Кофе допьём!»

В сумерках скользящих по планете,

Тихо пожиравших старый день,

Я шагаю, думая о лете,

За спиной моей плетётся тень.

Пахнет красотой застывших улиц.

Угасавший солнца яркий луч,

В сладкое варенье обмакнули —

С персиком и лаймом рыжих туч.

Тень меня спросила: «Ты устала?»

Я ей улыбнулась. «Боже мой, —

мне она с любовью прошептала, —

Милая, иди скорей домой.

Будет лето, слышишь, золотое —

С ароматом трав и трелью птиц,

Будешь облака держать рукою,

Удивляться всполохам зарниц.

На лугах с серебряной росою

Мягкие туманы во хмелю

Пряным послевкусьем, остротою

Одурманят голову твою.

Всё, что пожелаешь, есть на свете —

Только отвори навстречу дверь…»

Улыбаюсь, думая о лете…

Рядышком со мной шагает тень.

Старый дом с окошком в осень.

Половицы не скрипят.

Шёпот бабки: «Свят, свят, свят…

Чёрт кого-то к ночи носит?»

Нет, мерещится. В сенях

Ветер стонет и гундосит.

На часах всё время восемь.

Сколько лет они молчат?

И на печке нет внучат —

Ни блинов никто не просит,

Ни ржаного калача.

Жгут глаза скупые слёзы…

Смотрит, что-то бормоча,

Старый дом окошком в осень.

Он ко мне постучал — тук-тук-тук, тах-тах-тах.

Я захлопнула старую дверь.

Он поскребся в стекло, что-то мямлил в слезах

Заклиная: «Поверь мне, поверь»!

Разозлившись, задернула штор полотно,

В плед укуталась теплый, но он

Перепрыгнул на крышу — ему всё равно,

И по ней начал мерный трезвон.

Дом закрыв на засов, налила сладкий чай,

Умоляла: «Меня не тревожь!»

Он твердил и твердил: «Поиграй, поиграй!

Посмотри, до чего я хорош!»

Засмеялась, потом, серый зонт захватив,

И уняв от волнения дрожь,

Я шагнула в окно — всё на свете забыв —

Прямиком в проливной летний дождь.

Одиночество. Оно цеплялось за каблуки, слышалось в шуме отъезжающего троллейбуса, каплями дождя стучало по окну.

Она его ненавидела и берегла. Страх потерять смешивался с привкусом ожидания чуда. От этого становилось ещё тяжелее. Когда-то давно она его боялась. Звала в гости подруг, кутила по ресторанам и меняла мужиков, меняла, как… (штампами говорить не хотелось)