Леонид Свердлов - Воля богов!

— Мне мама велела, — ответила девушка, опуская меч. — Она сказала, что меня кто-то ищет, чтобы убить. А про войну я ничего не знал.

— Стыдно тебе от смерти прятаться. Настоящий мужчина сам должен смерть искать и другим её нести. Зовут-то тебя как?

— Я Ахилл, сын мирмидонского царя Пелея. А вы возьмёте меня на войну?

— Конечно возьмём, — ласково ответил Агамемнон, и они пошли к кораблю, оставив во дворце все финикийские товары.

Деидамия — старшая дочка Ликомеда, увидев из окна, как они уходят, бросилась было им вслед, окликнула Ахилла, но тот только махнул ей рукой и, как был в женском платье, поднялся на корабль, а она остановилась у дверей дворца, глядела вслед уходящему кораблю, и слёзы текли по её щекам.

Не только она плакала, глядя на мелькавший над волнами парус. Мать Ахилла стояла на берегу и беспомощно протягивала руки вслед кораблю, будто пытаясь до него дотянуться. Она не успела предотвратить случившееся, опоздав всего на несколько минут.

— Не лезла бы ты в олимпийские дела, морская нимфа Фетида, — послышалось у неё за спиной.

Обернувшись, Фетида увидела сидящего на камне Гермеса.

— Это ты всё подстроил? — всхлипнув, спросила она.

— Вообрази себе, нет. Я тут по личному делу. Присматриваю за моим внучком Одиссеем. Он, вроде, решил торговлей заняться, а это ведь по моей части, я думал, что помогу чем, посоветую, но он, как вижу, и без моих советов прекрасно обошёлся. А тебе, Фетида, я не враг. Ты сама себе враг отменный и врагов наживать славно умеешь. И что ты на Олимп ходить повадилась? Там ведь даже бывалые боги, как я, и подумать о своих мыслях не решаются, а ты думаешь так явно, что все на тебя оборачиваются. Твои мысли даже читать не надо: они у тебя и на лице, и на языке. Про твои планы и помыслы на Олимпе, небось, даже Ганимед знает. Только и говорят, как твой Ахилл Зевса свергнет. И ты хочешь, чтоб тебе не пакостили? Конечно, сейчас без вмешательства какого-нибудь олимпийца не обошлось. Не случайно же этот корабль сюда приплыл. Думаешь, никто не знает, где ты сына спрятала? И надо ж было додуматься так спрятать — парня среди девок! Хорошо ещё, если он только с одной из них тебя бабушкой сделал.

— Я знаю, — смиренно ответила Фетида, — на Олимпе меня и моего Ахилла ненавидят. Они и войну эту затеяли специально, чтобы убить его.

— Вряд ли. Кто и из-за чего эту войну затеял — я сам уже запутался. А убьют там Ахилла или нет — это не ко мне, а к Аполлону. Он у нас большой специалист по предсказаниям.

— Мне не нужен для этого Аполлон. Я чувствую. Я мать.

Она закрыла лицо руками и зарыдала. Гермес подошёл к ней, положил руку на плечо и как сумел ласково сказал:

— Не хнычь, Нереевна. Мне и самому эта война не нравится. Она торговле повредит, а значит, мне меньше жертв от купцов приходить будет, так что я постараюсь этому делу помешать. Но если кто посильнее меня вмешается, то, боюсь, ничего сделать не смогу. А ты пока вспомни, кого из олимпийцев ты ещё не обидела, кто тебе помочь не откажется, иди к нему и проси. Только следи за своими мыслями и словами. Нет умных мыслей — лучше не думай вообще, нет умных слов — говори комплименты. Олимпийцы падки на лесть — по себе знаю. А вообще, лучше не трать время и силы — что боги решили, то уж и сами боги не изменят, а добудь для сына хорошие доспехи, на войне это самое важное.

Фетида стряхнула его руку и медленно пошла в волны прибоя. Гермес смотрел ей вслед, пока море не скрыло её совсем, а потом взмахнул крыльями на сандалиях и полетел в сторону Олимпа.

Гонимый попутным ветром, греческий флот вышел на войну с Троей. Полные веры в победу, воодушевлённые пламенными речами Агамемнона греки рвались в бой и мечтали поскорей проявить доблесть и отвагу.

Агамемнон был счастлив. Всё сложилось даже лучше, чем он предполагал: он собрал самый большой флот всех времён, вся Эллада прислала ему корабли и отважных воинов, в его войске были герои, не уступавшие ни в чём самым славным витязям древности.

Особенно он был доволен своим последним приобретением — Ахиллом. Этот юноша, который совсем недавно прятался от войны среди девушек, оказался отважным и честолюбивым бойцом. Агамемнон сперва не поверил, что его мать богиня, но, когда перед отплытием Фетида принесла Ахиллу оружие и доспехи, которым позавидовал даже сам Агамемнон, — шедевры олимпийских оружейников, подаренные богами Пелею на его свадьбе, всякие сомнения пропали: Ахилл был полубог. Впрочем, он и без доспехов был великолепен: хвастался, что мать в детстве купала его в водах священной реки Стикс и он после этого стал неуязвим. На спор он давал рубить себя мечом и метать в себя дротики, и ничто не могло нанести ему даже царапины.