Леонид Свердлов - Воля богов!

— Верно! — согласился Агамемнон, удивляясь тому, что Одиссей заступается за человека, которого всегда недолюбливал. — Паламед, ты не станешь возражать, если мы осмотрим твою палатку?

— Мне нечего от вас скрывать, — ответил Паламед.

Герои пошли к нему.

Паламед не участвовал в разграблении соседних городов, и палатка его была обставлена скромно: только необходимое, никакой роскоши и, конечно, ничего напоминающего сундук с золотом.

— Ну вот и убедились, — сказал Одиссей. — Теперь все мы видим, что Паламед честный человек, который чуть было не стал жертвой гнусной клеветы. Для полной уверенности надо только проверить, не закопал ли он чего-нибудь под палаткой.

Из палатки вынесли лежавший на полу ковёр и, пару раз копнув лопатой, нашли деревянный, обитый медью сундук. Открыв его, обнаружили, что он полон золота.

— Это моё золото! — закричал Менелай. — То самое, которое Парис у меня украл! А теперь им, значит, Приам со своими шпионами расплачивается!

Вина Паламеда была доказана. Он стоял растерянный, не зная, что сказать в своё оправдание. Он подозревал, что тут не обошлось без козней Одиссея, но не мог же Одиссей зарыть сундук под его палаткой. Да и не стал бы Одиссей жертвовать таким количеством золота только для того, чтобы навредить Паламеду, ведь жадность царя Итаки была так же легендарна, как и его хитроумие.

Одиссею и правда было жаль золото, которое он теперь потерял окончательно. Но добраться до него он всё равно, скорее всего, не смог бы, а так он сумел наконец осуществить долгожданную месть.

Проделав причудливый круг в колесе судьбы, сундук с золотом возвратился к Менелаю, не принеся счастья никому, через чьи руки он прошёл.

Поздним вечером Зевс с Гермесом вернулись с Иды на Олимп. Несмотря на все козни непослушных богов, Зевсу удалось полностью осуществить свой план на сегодняшний день, так что он был настроен весело и благодушно.

— «Тсс! Зевс ничего не знает! Это тайна!» — говорил Гермес, ловко подражая голосу Ириды. — А сама визжит на всю ойкумену. Такие у неё тайны.

— Ну, это же Ирида, — со смехом отвечал Зевс. — Она без визга ничего делать не может. Оно и к лучшему: по её визгу я обо всех замыслах Геры первым узнаю.

Он открыл дверь своего дворца. На пороге его встретила Гера.

— Ты, дорогая, так сегодня заботилась о греках, что мне уже впору ревновать, — пошутил громовержец.

Гера сердито фыркнула:

— Ты прекрасно знаешь, что греки мне безразличны. Я ненавижу троянцев. Всякий человек имеет право на месть, а я, царица богов, по-твоему, должна глотать любую обиду?

Тем же вечером Фетида пришла во дворец Гефеста. Афродита, увидев её, вскрикнула от радости и расцеловала в обе щеки.

— Как же хорошо, что ты к нам заглянула, милочка! Мы как раз ужинать собираемся. Что же ты не заходишь? Знаешь ведь, что мы тебе всегда рады. И Гефест всё время о тебе вспоминает и спрашивает.

— А Гефест дома?

— Он в кузне. Такой работящий и хозяйственный! Всегда за работой. — Афродита говорила это с такой гордостью, будто благодаря ей Гефест стал таким. — Он сейчас делает чудесные треножники. Двадцать штук сразу. Он к ним приделает золотые колёсики, так что они сами будут приезжать, когда их позовут. Ты бы видела, какие ручки будут у этих треножников! Мы их с Гефестом вместе рисовали. Ручки и треножники уже готовы, осталось только прикрепить. Он сейчас как раз куёт золотые гвоздики для этого.

Хотя Афродита никогда не была верной женой, мужа своего она очень ценила, уважала и никогда не променяла бы ни на какого другого. Несмотря ни на что, они были, пожалуй, самой счастливой семьёй на Олимпе.

Фетида терпеливо выслушала рассказ о технических достижениях знаменитого мастера и сказала, что у неё есть просьба к Гефесту.

— Дорогой! — закричала Афродита. — К нам Фетида пришла. Она хочет с тобой поговорить.

— Фетида у нас! — донеслось из кузни. — Вот радость-то! Конечно, я сейчас приду.

Хромой мастер вышел к ним в рабочей одежде, в переднике, на ходу вытирая свои жилистые, мозолистые руки. Под локти его поддерживали девушки, выглядевшие совершенно как настоящие, но сделанные из золота, — одно из его изобретений. Рассказывали, что эти девушки умели даже говорить, правда, сам никто их голоса не слышал.

— Здравствуй, Фетида! Здравствуй, красавица, спасительница моя! — говорил Гефест. — Что же ты к нам так редко заходишь? Никак дело у тебя ко мне?

— Да, — ответила Фетида, силясь изобразить улыбку. — Моему Ахиллу нужны новые доспехи. Беда у него.