Наталья Самойленко - Чёрно-белые сны

— Послушайте, — перекрикивая остальных, возмущалась самая рьяная мысль. — Нельзя же огорошить человека таким сообщением. Подумаешь, написала рассказик, и что сразу же докладывать об этом всему миру? Ну, выплеснула наболевшее, ну облекла в витиеватость фраз, но пугать этим остальных? Зачем?

— Нет-нет, — нервничала другая мысль. — Как можно молчать? Столько эмоций, огня, интриги. В конце концов, Вселенная не простит тишины в отношениях. А наша бедная Натали? Если она не скажет ему, то так и не узнает, что он о ней думает и думает ли вообще?

— Ерунда. — сказала самая пессимистичная мысль. — Ничего у нее не получится. Как всегда струсит в последний момент. А он? Представляете, как он может отреагировать? Всё и так плохо, а может стать ещё хуже.

Тут мысли стали кричать друг другу о том, что права каждая из них. Автобус тряхнуло, и они покатились по полу, стукаясь о поручни, цепляясь за плащи и ботинки пассажиров. Гвалт стоял необыкновенный. Натали почувствовала, что у нее уже болит голова.

— Цыц, замолчали все, — резко осадила она мысли. — Я тут главная! Вернее у вас главная. В общем, хватит, прошу тишины.

Автобус повернул на улицу Мирную.

— Сейчас он выйдет и пиши пропало, — ехидно пробормотала самая непослушная мысль.

Мужчина встал у дверей, прислонившись к поручням, и был на расстоянии вытянутой руки от Натали. Мысли перебрались на спину к ней и подтолкнули. Натали протянула руку и коснулась рукава куртки «талисмана». Ей показалось, что мужчина обернулся на секунду раньше, чем она ощутила ткань куртки под кончиками пальцев. Он посмотрел на нее удивленно, а она проговорила: " Вы меня не знаете, но я езжу каждый день с вами в автобусе. Я написала рассказ, в котором Вы — главный герой. Посмотрите в контакте, меня зовут… (тут Натали быстро сказала, как ее найти)…

Сказать, «мужчина опешил» — всё равно, что промолчать. Такого выражения лица Натали не видела никогда. Смесь удивления, паники, восхищения и чего-то неуловимого.

Автобус остановился. Мужчина вышел, так и не сказав ни слова, но пока автобус отъезжал, он не отрывал от Натали глаз. Глаза оказались голубыми.

— Ха-ха, — шепнула самая веселая мысль. — Хоть цвет глаз посмотрела.

Сердце Натали готово было выскочить из груди, так сильно зачастило оно где-то под второй пуговицей пальто. Она перевела дыхание.

Завтра увидимся, а может, он прямо сегодня зайдет в социальную сеть и найдет её. Только рассказывать о том, что было дальше, она не будет. Секрет!

Около моего уха пронеслась Серафима, оттолкнулась от головы, лапой задев лоб, прыгнула на подоконник. Отлично, теперь я — трамплин для кошки.

В который раз задаю себе вопрос: «Зачем приволокла в дом это существо на четырех лапах?» Ответ завис, где-то глубоко внутри.

Помотала головой, открыла глаза, поняла, что я снова в своем нарисованном мире. Надо вставать. Для чего я проснулась?

Серафима мяукнула, ласточкой вспорхнула с окна и побежала выполнять утреннюю миссию каждой здоровой кошки. Вот зачем я проснулась, успеть убрать лоток до того момента, как с окружающих стен полетят клочки обоев.

Сима, выполнив свое предназначение, да еще убедившись, что я с ворчанием пошла в ванну, сделала сальто с переворотом оттолкнувшись от стены в комнате, сгрохотала по полу всеми шестнадцатью когтями и снова взгромоздилась на подоконник.

Начались «соловьиные трели» соседки, перемежающиеся с визгом соседа. Опять воспитывает жену. Что она нашла в этом увальне с гусиным интеллектом, я так и не поняла? А куда мне? Мне б с собой разобраться?

Поставила вариться яйцо, налила чай, зачем-то в блюдечко, как в детстве…

Ой, я почти совсем его не помню. Наверно, всё хорошо было, поэтому и не помню? Говорили, я была тогда удивительно умной девочкой: читала «Кую Ябу» на потеху всех родных, сама себе под нос рассказывала волшебные сказки и никому не мешала.

Один момент только в памяти отложился. Мама прилетела из Вологды в Тарногу на самолете, остановилась напротив дома через дорогу и ни шагу. В тот год черемуха, что росла во дворе бабушкиного дома, болела. Ветви были укутаны в паутинные локоны так густо, что дерево напоминало мохнатое чудовище, а по забору, по всему забору ползали жирные белые червяки.

— Наташенька, открой маме калиточку, — борясь с рвотными позывами, увещевала меня мама.

Я, держала пригоршню червяков, улыбалась во всю ширь и отвечала, радостно так: