Виктор Уманский - Борьба или бегство

Я пристрастился к долгим прогулкам по центру Москвы: от Киевской до Смоленской, по Арбату и бульварчикам — до храма Христа Спасителя, а оттуда мимо Стрелки — в «Музеон» и парк Горького. Я поднимался на Воробьёвы горы, сидел на парапете смотровой площадки и любовался закатом. Когда хотелось — садился на скамейки и отдыхал, разглядывая окрестности или закрывая глаза и подставляя лицо солнцу. Город был красив, а я впервые за долгое время никуда не спешил.

Проекты по развитию «Экстремальной Москвы» временно были заморожены, но это меня не волновало. Мария занималась текущими заказами, я же был свободен и готов подстраховать её в случае необходимости — вместо Тани. Поиск нового сотрудника вполне мог подождать.

Иногда я встречался с друзьями. С Колей мы объехали весь центр на велосипедах за шесть часов, а с Пашей посидели в баре, под пиво обсуждая занимательную историю про Таню и Анапу.

— Шлюха и есть шлюха, — заявил Паша.

— Ничего подобного! Шлюхи трахаются за деньги, а Таня — за интерес.

— Один мой старый друга-а-ан никак не может понять… — Паша пропел строчку из культовой песенки нашей юности.

— Это ты не понимаешь! — я наставил на него палец.

Поступок Тани можно было предугадать, и сейчас, когда он уже был совершён, это стало ещё более очевидным. Но вот что действительно удивляло: неужели она не ожидала, что правда о них с Сашей раскроется? Она ведь видела, что я наблюдаю за ними и что-то подозреваю. Неужто ей, совсем не глупой девушке, не хватило ума предположить, что я могу проверить её историю не только лишь у Светы, и что нужно проинструктировать ещё и Сашу?

Всем этим вопросам суждено было остаться без ответа, но у меня имелись кое-какие соображения. После её откровения о количестве сексуальных партнёров, сделанном в Терехово, я уверился, что Таня уже не будет врать мне — зачем? Но, похоже, эта привычка укоренилась в её натуре, и Таня продолжала бежать от ответственности, отрицая собственные поступки. Именно поэтому ей не хотелось ничего объяснять Саше: это принудило бы её признать факт двойной игры хотя бы в разговоре с ним. Она надеялась, что вместо этого измена пройдёт незамеченной, «нереальной», и вряд ли пыталась трезво оценить вероятность такого исхода.

Мало-помалу мне вспоминались случаи, о которых Таня упоминала — прогулки с Геной и другими парнями, катания на роликах в большой компании, которые заканчивались у кого-то в квартире. Всё это время она отрицала наличие секса с кем-то, кроме Вани, и я верил, потому что не видел у неё мотива врать. И, не будь меня в Анапе, я никогда не узнал бы про её секс с Сашей. Возникал вопрос: сколько ещё любовников было у неё за последние месяцы? Конечно, выяснять это было ни к чему.

Ради интереса я ещё раз зашёл в Танин «контакт». Увиденное меня не разочаровало. Во-первых, она научилась здорово кайтить, а во-вторых, конечно, не поехала в Москву. Они со Светой остались в Анапе, где познакомились с какими-то парнями и отправились с ними в путешествие на яхте вдоль побережья. На последней фотографии Таня и Света позировали в окружении загорелых парней на палубе. Подпись гласила: «А может, к чёрту любовь? Всё хорошо, ты держись! Раздевайся, ложись!» 30 30 Трудно сказать, знал ли об этом Миша, но данная строчка взята Таней из песни Светланы Лободы «К чёрту любовь».

Эх… Неужто Таня думала, что без подобной подписи кто-то усомнился бы в её успехах?

До сих пор у меня оставались некоторые опасения, что она сможет-таки снова запудрить мозги Ване, как-нибудь переиначив нашу с ней историю. Но своими фотографиями и записями она сама поставила на такой возможности жирный крест. Что ж, я изначально думал, что Ваня не является для неё большой ценностью, так что ничего особенного она не потеряла.

Длительное соревнование с Таней вымотало меня. Я настолько боялся проиграть, что шёл на новые и новые ухищрения, пытаясь переломить ситуацию, и истратил на эти попытки все силы. Поражение в Анапе было несомненным по всем фронтам: Таня вновь предала меня, причинив боль, а обучение кайтингу пришлось прервать посередине — значит, поездку нельзя было считать удачной. В Абхазию же мы не поехали вовсе. И вот теперь, когда ни малейшего шанса исправить ситуацию не было, я осознал: проиграть было не так уж страшно. Недоброжелатели не бегали вокруг с улюлюканьем — миру было плевать на меня, как и всегда. Все последние месяцы я стремился сохранить лицо перед Таней, но теперь мне стало очевидно, что награда была призрачной. Наше с Таней общение прекратилось, и её мнение теперь было мне до лампочки. Значит, то же самое можно было сделать и раньше.