Татьяна Таран - Список мечт. Повести и рассказы

Кадры приморской природы с холмами, покрытыми зелёным плюшевым ковром, мягко сползающим к морскому побережью, под звуки музыки наполнялись смыслом, оживали, говорили со зрителем.

Звукорежиссёр двигал дорожки микшерного пульта, нажимал какие-то кнопки, крутил тумблеры, в результате чего звук то утихал, то наполнялся силой, одну мелодию сменяла другая, и Аня полностью погрузилась в процесс сотворения маленького чуда руками мастера.

Когда работа закончилась, Аня смотрела на режиссёра как на волшебника.

— Как вам это удаётся? Как вы так незаметно собираете разные мелодии в линию и так точно подбираете звук к картинке на экране?

— Так, для начала давай на «ты». У нас на телевидении только директора зовут на «вы», но я его видел последний раз никогда, — засмеялся собственной шутке хозяин фонотеки. И продолжил:

— Я — Никита, а ты зачем ко мне и как зовут?

— Меня Аней зовут, мы с девочками готовим спортивную программу, и мне нужна помощь в подборе музыки.

— Ну, всё, считай точно по адресу пришла. Света мне говорила, что готовится новый проект и нужна современная музыка. А вас уже записали на плёнку?

— Нет, мы пока только движения репетируем, без музыки.

— Очень хорошо! — Никита начал выбирать из списка на экране названия композиций и складывать их в папку на рабочем столе компьютера. — Сейчас я поставлю несколько композиций, а ты послушай и скажи, подходят они для вашей гимнастики или нет.

Снова надев наушники, Аня уплыла в мечтах куда-то в небесные дали… Та песня, что сейчас звучала, была ей совершенно незнакома, на чужом языке. Но тот, кто её пел, умел разговаривать с женщиной.

В училище, как и все балерины, она изучала французский язык, поэтому понять, о чем поётся в этой песне, она не могла и различала только слова в припеве: «Леди ин ред…» и далее, далее, далее… Жалко, на английском языке, непонятно, о чём? Но о любви, это точно. Аня закрыла глаза, чтобы прочувствовать голос и интонацию певца.

Музыка кончилась и пошла другая, такая же прекрасная, завораживающая, но уже более ритмичная, с глубоким женским голосом. Потом ещё, бархатным баритоном, «Жозефина» — только это слово рефреном и уловила Анна. И «Вандерфул Лайф», под занавес… Аня была во власти шикарных голосов, восхитительных мелодий, её тело уже знало, как на это отвечать, какими движениями — глиссадом, батманом или фуэте.

— Как мне это, — Аня неопределённо показала рукой в сторону компьютера, — взять с собой?

— Да запросто. Запишу тебе на кассету, возьмёшь магнитофон и репетируйте, сколько надо. А когда плёнка будет отснята, я сделаю к ней профессиональный звук в студии.

Под музыку репетиции проходили гораздо плодотворнее, она как будто стимулировала девушек, движения становились всё чётче и слаженнее, им самим уже нравилось отражение в зеркалах детского клуба.

Андрей по вечерам встречал Аню после тренировки у клуба, но премьеры на телевидении не дождался. Отпуск закончился, и его направили на «северный завоз». Восемнадцать портпунктов по побережью Охотского моря с выгрузкой на необорудованный берег — про это любой моряк скажет: «Жесть!»

В этом рейсе было совсем невесело. Андрей уже был готов молиться, лишь бы в его вахту судно не потеряло остойчивость. Оверкиль — и через час в холодной воде спасать уже будет некого. Убедиться в её леденящих свойствах ему пришлось лично.

Во многих прибрежных посёлках вообще не было причалов, и доставить груз можно было только с помощью самоходной баржи. Судовым краном плоскодонную посудину опускали на воду, нагружали ящиками с едой, бочками с соляркой и бензином, стройматериалами, и всю эту гремучую смесь два экипажа в связке «штурман — механик» должны были привести к берегу.

То ли ветер намыл песка в не обозначенном на карте месте, то ли отлив начался раньше времени, но баржа села на мель. До парохода далеко, до берега метров пятьдесят — немного вроде, но ветер с берега в лицо и температура воды — не больше пяти градусов. Жребия, кому плыть, не было. Отправили самого молодого.

Обвязавшись верёвкой, Андрей нырнул в синюю пучину и поплыл к берегу. Это в бассейне пятьдесят метров — два раза туда-сюда. А когда против отлива, в замораживающей воде, то каждый метр — за десять, а то и за сто…

На берегу уже ждал местный тракторист, наблюдая за этой героической выгрузкой. Убедившись, что Андрей выбрался на берег, механик с баржи зацепил к концу верёвки трос, за который трактор и вытащил баржу на берег.