Андрей Игошев - Осколки

Во время операции было видение или не видение, но как будто наяву я открываю глаза и вижу, как хирург, Антон Францевич Гун, делает операцию на моей голове. А рядом стоит он, Лука Крымский. Он сосредоточенно и внимательно смотрел на то место, где работали руки хирурга. Он следил за ходом операции. И я снова отключился. Но тогда у меня появилось полное спокойствие — все пройдёт нормально, он руководит руками хирурга.

Потом, конечно, было все. Сложное восстановление. Осложнения. Снова лечение. Но в сам факт благополучного исхода и полноценной жизни после такой операции не верили даже хирурги. И слова лечащего врача: «Да уж, Семён, погладил же тебя Господь по головке»…

Теперь я знаю, Господь оставил меня на этой земле. Ради детей, ради тех добрых дел, которые я могу сделать и ради той пользы, которую я должен принести окружающим.

Поздней осенью, когда холодный порывистый ветер напоминает о близости зимы, в парке одного небольшого российского городка на скамейке появился одинокий мужчина. Вскоре к нему присоединился еще один.

— Слушаю вас.

— Здравствуйте.

— Ну здравствуйте, перейдём к делу. Что хотели узнать?

— Прямо так сходу?

— Да.

— Так всё таки, мы одни?

— Нет.

— То есть, надо понимать, вы официально заявляете, что они есть?

— Официально и публично я ничего не заявляю. Просто ваше любопытство удовлетворяю… Искренне.

— Они здесь?

— Если вы имеете ввиду, бывали ли они здесь, то да.

— А сейчас в данный момент?

— Возможно.

— Контакт установлен?

— Да.

— И как много людей об этом знает?

— Немного. Очень немного. Тем, кому это необходимо по долгу службы.

— Но почему большинство не знает?

— Им лучше не знать.

— Но почему?

— Поверь, так лучше.

— Но это же нарушение прав…

— Не всегда.

— Вы не имеете права умалчивать!

— Это в благих целях.

— Благими намерениями мостится дорога в ад.

— Поверь мне…

— Поверить после того, как вы обманываете 6 миллиардов?

— Послушай! Хочешь правду? Я скажу тебе правду! Только потом пеняй на себя!, — приблизив свое лицо вплотную к собеседнику, — историю помнишь? Изучал?

— Ну да.

— Вспомни, что стало с индейцами, австралийскими аборигенами и многими другими коренными народами?

— Не понял.

— Не понял он… вымерли они! сдохли! а выжившие потеряли язык и культуру!

— Я так и не понял, причем тут…

— Ах! Ты не понял?! Мы здесь, на своем горячо любимом шарике под названием «Земля» аборигены. Застрявшие в развитии где-то в каменном веке.

— Мы?

— Да, мы.

— Но как же бурный 20 век? Космос? Компьютеры? Передовые технологии?

— Технологии говоришь? Мы не можем человека отправить на ближайшую планету, мы только пытаемся разобраться в собственном геноме, мы многого чего не понимаем попросту! Пока мы осваивали лошадей в последние тысячелетия, мир развивался.

— Они ушли дальше нас в развитии?

— Да… и намного…

— Мы защищаемся?

— Наоборот, они нас…

— Не понял?

— Что нужно сделать, чтобы спасти коренной самобытный малочисленный народ?

— Оградить?

— Правильно. Резервация.

— Так мы — резервация?

— Да.

…

— И что дальше?

— Дальше? Ничего.

— Что значит.

— Ничего. Пока мы не догоним их в развитии, так мы и будем резервацией. А любители от них будут летать сюда в поисках приключений и впечатлений.

— Впечатлений?

— Ну да. Зачем же еще авантюристы покоряют джунгли Амазонки?

Серые, мрачные тучи, низко ползущие с севера, затянули всё небо. Закат, играющий на западе в просвете туч яркими красками, лишь ещё больше сгущает наступающие сумерки. Пронизывающий холодный ветер поздней осени и ледяная крупа, посыпавшаяся с неба, заставляет одинокого путника на дороге, ведущей на север, прибавить шаг. Человек в традиционном одеянии Хранителя — длинном чёрном плаще с капюшоном — тянет за уздцы гнедую лошадь, груженную сумами и оружием, а рядом с ними идёт крупная серая собака, очень похожая на волка.

Через полчаса, когда солнце скрылось за линией горизонта, вдали появились огни постоялого двора, представляющего собой большое двухэтажное строение из красного кирпича и вмещающего под одной крышей жилые помещения для семьи Смотрителя, комнаты для проезжих, конюшни, баню, кладовые и подсобные помещения. Постоялые дворы стоят на всех дорогах Империи через каждые 20 миль, сильный мужчина пройдет это расстояние пешком за один летний световой день, а для остальных есть лошадь и другие средства передвижения. В других местностях между постоялыми дворами есть еще города и деревни, но здесь, вблизи Заповедного Мира, никто из Людей без нужды давно уже не селится, а остальным здесь тоже нечего делать.