Сергей Яковлев - Советник на зиму

— Вы про Маранту? Да-да, ведь она выходила в этой сцене!

Викланд больше ничего не сказал, но у Несговорова больно стеснило сердце. Невозможно было представить Маранту участницей этого пошлого угоднического спектакля, но и ее отсутствие, никак не объясненное даже Викланду, с которым она договаривалась о встрече, не сулило ничего доброго. В голове Несговорова витали предположения одно мрачнее другого.

— Они изгоняют всякие упоминания о бойне, — тихо сказал он Викланду, не открывая глаз. — Если со мной что-то случится, я хочу, чтобы вы это знали и добились огласки. Утром я видел много убитых, присыпанных снегом. Возле дома Асмолевского. Их нужно опознать и провести расследование.

— Но советники, как мне говорили, покинули башню добровольно! — возразил Викланд. — Губернатор предложил им деньги. По пять тысяч долларов. Вы слышали? Это интересно.

— Все-то вам только интересно! — горько вымолвил или только подумал Несговоров, куда-то проваливаясь…

— Да-да, но это, по моему, не совсем обычные стихи!

Несговоров сделал над собой усилие и разомкнул глаза. Со сцены заканчивал декламировать Щупатый:

…Тихо теплится в теле заброшенном

Голубое мое естество,

А душа, будто конь заполошный,

В каждом всаднике чует родство!

— Звучит трагически, нет? — прокомментировал Викланд. — Моя интуиция подсказывает, что у этого молодого человека с кем-то не сложились отношения.

— Откуда он взялся? — воскликнул Несговоров. — Что тут, вообще, происходит?

Следом за Щупатым на сцену поднялся известный юморист с мясистым носом. Он только что прилетел издалека, прервав зарубежные гастроли, торопился. Ему хотелось надеть бескозырку, обвязать себя пулеметными лентами и лично ворваться в кабинет Кудряшова с гранатой в руке. В бескозырке! С лентами на груди крест-накрест! С гранатой! А затем, когда этот подвиг на века запечатлят фото- и кинокамеры, отложить гранату, приспустить штаны и… И? И нассать в кудряшовскую чернильницу!

Зал грохнул.

За юмористом вышла девушка в голубой шляпке с бантом, снова кого-то Несговорову напомнившая. Ломаясь, она не слишком правдиво представила завистливую нищенку-попрошайку. Похлопали и ей, сочувствуя замыслу.

Местная рок-звезда в розовом трико маршировала по сцене строевым шагом и кричала: «У-у-у! Я вас всех люблю-у-у!». А когда она затянула:

Чтобы не было грустно,

Порубаем в капусту… —

зал поднялся. Несговоров, правда, остался сидеть, но Викланд, испытывая понятную неловкость, на секунду оторвался от кресла. В первом ряду Маргарита Разумовна вытерла платочком глаза. Асмолевский вытянулся по стойке «смирно», как на параде.

После еще выступали барды с суровыми песнями о диссидентском прошлом, какая-то бабулька отмолотила народную пляску с частушками (все про того же Кудряшова), затем пел детский хор… До Несговорова происходящее на сцене доходило редкими проблесками, его снова поглотила неодолимая трясина сна. Временами сон перепутывался с концертом. Ему чудилось, что Маранта играет на сцене бойкую нерадивую служанку, посадившую на его, Несговорова, рубашку жирное пятно и тараторящую по этому поводу с Викландом:

— Если он будет еще беситься и ныть, скажите ему… А, вот и он. Здравствуйте. Меня зовут Бопа. Это я посадила на вашу рубашку пятно и не смогла его отстирать.

— И что, у нас в России никто не может?.. — интересовался Несговоров.

— Нет. У нас в России все такие как я, Бопа.

Несговорову стало смешно, он прямо во сне громко расхохотался и очнулся радостный, часто моргая залипшими глазами, чтобы успеть застать Маранту на сцене и больше не терять из вида. Но сцена, к его огорчению, оказалась пустой и темной. Зал тоже успел опустеть наполовину, публика скучилась у выходов.

Рядом в проходе стояли Викланд со Щупатым.

— Нет, скажите, вам правда понравилось? — нудно спрашивал Щупатый не в первый, как видно, раз.

— В Европе готовится к выходу сборник русских авторов нетрадиционной ориентации, — деликатно толковал ему Викланд. — Творчество сексуальных меньшинств вообще вызывает в мире повышенный интерес, а в ваших условиях особенно… Из этого едва ли получится бестселлер, нет. Поэзия на Западе мало продается. Вы не станете богатым. Но стоит попробовать. Рукопись можете передать позже, через господина Несговорова… Вы ощущаете притеснения со стороны властей, общества? Дискриминацию? Какие-то неудобства?

Щупатый метнул на Несговорова победный взгляд.