Иван Алексеев - Светлые истории

— Хоть бы домик он успел достроить в деревне. Я у него ничего больше не прошу. Он и так делает, сколько может. Сруб у нас стоит, окошки и дверь он сделал. Полы бы еще, остальное как-нибудь потом. Говорю: «Ты пока отложи все остальное, постели полы, чтобы я могла приезжать. Будем ходить в лес. За грибочками, за ягодками. Мне бы только переночевать, больше ничего не нужно».

Ирина поругала себя за то, что выложила Третьякову больше, чем следовало, но ей стало легче и как-то спокойнее. Пускай знает.

— Видно, на море мне уже не побывать, — решила она пожалеть себя вслух. — Да уже и не хочется. Не поверишь, ничего не хочется, даже жить иногда тошно. А ты говоришь, что я зря жду пенсию. Это единственное, что не зря.

— Зачем такие крайности? — Третьяков вспомнил свою жену и подумал о том, как все женщины похожи. — Все переменится. Десять раз еще везде побываешь.

— Не переменится и не перемелется, — перебила Ирина. — Мне об этом раньше надо было думать. Теперь поздно. Уже ничего не изменить.

— О чем думать? Что поздно? Чего не изменить?

— Ни-че-го, — произнесла Ира по слогам, загадочно потянув звуки, как будто скрывая от мужчины извечную женскую тайну.

Третьяков еще раз подумал, как женщины схожи. Этим напевом и соответствующим ему томным взглядом Ирина была решительно похожа и на супругу Третьякова, и на его сестру в тот момент, когда их посещали разные лирические настроения — от романтичных до панических. Может, женщины чуть отличались глубиной мурлыканья или силой томности взглядов. Но мелодия тайны была у них общей, и тайные мысли, следовательно, тоже.

Однажды Ирина проговорилась и о сыне. Ей больше не с кем было посоветоваться, что делать, она и решилась.

«Ты договорился? Не получилось?» — спросила она по телефону, и после звонка сказала в сердцах Третьякову:

— Андрея точно выгонят. Сессия заканчивается, а он не может сдать зачет. Даже договориться не может с преподавателем о сдаче.

Этой новости Третьяков никак не ожидал. Такой конфуз мог случиться с его сыном, но никак не с Андреем. Андрей был домашний старательный ребенок, хорошо закончивший школу. Он никогда ничего не прогуливал, у него не должно было быть проблем с учебой.

— Странно, у Андрея вроде бы были высокие баллы по ЕГЭ, — уточнил он.

— Очень хорошие! Мы хотели даже в Питер сначала поступать, и нас бы взяли. Передумали только по финансовым соображениям. Я не знаю, что с ним случилось. Что он учит? И учит ли вообще? Закрывается от нас в своей комнате. Еду свою туда носит. Сидит допоздна за компьютером. Я знаю, что он играет. Несколько раз его ловила. Говорит мне, что все выучил. Идет сдавать и не сдает. Я не понимаю, как можно выучить и не сдать. Как будто мы не учились. Мы не сдавали, если не учили.

— Правда, у них теперь новая система, с тестами, — продолжала Ирина. — Тесты он всегда отвечал с ошибками. Ошибался даже, когда все знал. Не знаю, почему. Ему бы обычные зачеты и экзамены, какие были у нас. Но у них, чтобы дойти до зачета, надо ответить на компьютерный тест. Сначала тест, потом зачет. Две ошибки в тесте — до свидания. А вопросы каждый раз разные. Сотни разных вопросов. Он говорит, что все их невозможно выучить. Не сдал зачет, не допускают к экзаменам. Заколдованный круг.

— А другие сдают?

— Я у него тоже спрашивала, как сдают другие? Говорит, у многих есть ответы, которые они ему не дают. Ответы покупают. Я тоже готова ему купить, если бы он мог объяснить, у кого. Но он же второй отец, ничего не знает. Говорит, что будет сдавать честно. Но честно образуется слишком много хвостов.

— И давно он так?

— Второй год. Третья сессия такая. Все нервы вымотал. Остается с хвостами на осень. Потом все лето за него переживаешь: сдаст, не сдаст?

— И без стипендии?

— Стипендия копеечная. Нам главное, что не надо за него платить. Куда он пойдет, если из института выгонят? Антон говорит: пусть идет к нему, будет работать руками. Это глупость, его в армию заберут. Антон говорит: давай заплатим, пусть доучится за деньги. Я, например, не знаю, кому платить, если что, с кем договариваться. Антон здесь не помощник. Опять одна моя головная боль. И на что нам жить, если еще платить за учебу? За что мне это все?

— Может, у него девушка появилась? — спросил Третьяков.

— Если бы девушка! Сейчас такие девушки — им богатые нужны.

— В наше время такие девушки тоже были, — не согласился Третьяков. — Но и другие были. Вот ты, например, не пошла за богатого. Моя супруга тоже не пошла.