Иван Алексеев - Светлые истории

— Не на голых, а в купальниках. Смотрим, конечно, куда глаза денешь?

— Ага, и меня, значит, будешь рассматривать, — возмутилась Ирина. — Ни за что не пойду. А еще ты знаешь, мне папа говорил, когда я вышла за Антона, что раз мы поженились, то должны всюду быть вместе, потому что если неинтересно быть друг с другом, зачем жениться? Я тоже всегда так считала. Поэтому и не понимаю сегодняшних девчонок. Вот надо им отдыхать, и все тут, даже если муж не может. У моей подруги такая ситуация. Сына не отпускают в отпуск, а его принцесса устала дома сидеть, ей надо на море. Прошлой осенью сын купил молодухе шубу за сто тысяч. А потом всю зиму занимал у матери деньги. Представляешь? Живут у родителей, лучше бы на квартиру откладывали. Я бы никогда так не поступила. Зачем эта шуба? Сожрет ее моль через год, и все.

Ирина имела в виду Светкину невестку. Когда они собирались, Светка обязательно жаловалась на ее чудачества. Завтра Ирина услышит о ней что-нибудь еще. Назавтра Светка звала в пельменную около администрации. Они уже пятый год там празднуют ее дни рождения. Правда, год назад девчонки сидели вдвоем — Ирина отговорилась, не было настроения. Хотя потом жалела, что не пошла. Уютное местечко, быстро обслуживают, есть зал для некурящих. Пельмени, салатик, десерт, морс, бокал вина.

Интересно, о чем Светка расскажет завтра?

Светка была в своем репертуаре. Она все знала, на все махала рукой, а от ее «И—харь!» опять хоть стой, хоть падай. Сначала заржет, как лошадь, а потом выдыхает чуть не до визга. Даже всегда выдержанная Ирина прыскала смешком, когда Светка называла своего мужа по имени.

Ее Игорь Ирине не нравился — он был похож на пьющего слесаря-сантехника, а не на бывшего районного военкома. Он и работал руками после увольнения из армии, на хорошее место устроиться не смог. У Светки это наверняка было головной болью. Говорить о нем она говорила, но так с ним и не познакомила. Зато любила похвалиться, что как жене военкома, ей до сих пор возят из района гостинцы — ягоды и первые огурцы, — и не хотела держать в голове чудеса типа спиленной мужем по пьяни под Новый год голубой ели перед военкоматом, что ему припомнили, когда военкоматы стали объединять.

О невестке Светка в этот раз не распространялась — махнула рукой. Вроде бы сын нашел местечко в Москве, и дети съезжали от родителей на съемную квартиру жить так, как они хотят. Сегодня весь вечер на языке у подруг был их больной коллега.

Про Юрия Павловича Ирина слышала еще года три назад. Светка говорила о нем, как обо всем сущем — раз есть такой, значит, так надо; а вот Лизка очень переживала, что тот не жилец, — и худой, и не лицо у него, а обтянутый кожей череп, и лучше бы такие не работали, чтобы своим видом не портить настроение другим людям. У него тогда уже была последняя стадия рака, и они ждали, что он уйдет, а он не только жил назло всем пересудам, но и не увольнялся.

Светка с Юрием Павловичем исполняли документы по мобилизационной подготовке, а Лиза их учитывала. Последнее время болезнь Юрия Павловича опять обострилась; он стал совершенно нетерпим, не признавал ошибок в своих документах и отказывался их исправлять. Сегодня вообще закатил на работе целый концерт. Столько в нем желчи — откуда только силы берет? Начальники вмешиваться не хотели, советовали жалеть больного и что-то придумывать. Но Лиза и так его жалела, а что могла придумать? Только вместе со Светкой подтирать ошибки или переделывать его документы. Зачем им эта дополнительная работа и нервное напряжение?

— Светка у нас осмелела, распоясалась, — посплетничала Лиза, когда Света вышла в туалет, — орет как в деревне, ее одну на этаже слышно. Мужики меньше матерятся. Представляешь, никто ее не одергивает. Начальники только посмеиваются.

— Она такой человек. Что на работе, что дома — везде одинаковая, — сказала Ирина. — Дома привыкла Игорем командовать. Я видела их на улице. Он как привязанный. И не сопротивляется.

— В этом она молодец, — оживилась Лиза. — Так с мужиками и надо. Наотмашь, со всего маха, если не слушают!

— А с письмами она тоже замучила. Ничего в голову не берет. Хорошо, что хоть соглашается. «Света, опять налепила!» — «Где? Ну, давай переделаю!» Неужели нельзя сразу сделать хорошо? Хотя, конечно, если во все встревать и на всех орать…

— Она не болеет? — спросила Ирина.

— То, что похудела? Она не жрет ничего уже полгода. На диете. В обед яблочки. Вечером кефир. Сила воли у нее железная. Я бы так не смогла.