Иван Алексеев - Светлые истории

Все эти дни и до конца недели Ирина избегала Диму. Выходила из комнаты, когда он заходил. Делала вид, что очень занята. Он понял ее, перестал появляться. К тому же у него были свои проблемы. В его отделе выявили нарушения режима. Там все заперлись по комнатам и писали объяснительные секретчикам, которые поймали людей, тайком выходящих в Интернет, а в компьютере начальника нашли следы незаконно напечатанного документа.

Ирина приняла на себя часть вины в смерти Светы. Не из-за предупреждения во сне, который она не поняла. А из-за того, что много раз хотела с ней поговорить и все откладывала. Ей ведь каждый день прямо напоминали, что надо поговорить с подругой. Если бы она послушалась, а не откладывала, то выстроился бы другой жизненный сценарий, как ей объяснял Дима, и Света бы не умерла.

А еще она думала, что откладывала разговор с подругой из-за Димы, с которым не намиловалась, и поэтому на их любви тоже была часть вины в смерти подруги.

Эта мысль как разрезала ее пополам. И ее, и ее любовь.

Столько всего было против того, чтобы она любила Диму, что даже он задумался, когда она с ним поговорила начистоту.

— Что это, как не знаки, про которые ты сам мне говорил! — чуть не плача, говорила Ира. — Все против нас! Я не знаю, что мне делать!

— А помнишь, когда-то давно, когда мы просто дружили, ты говорил, как тебе нравится смотреть на мою семью? Ты сказал, что я лечу впереди, а чуть сзади и по бокам — муж и сын, одинакового роста и почти одинакового сложения. Ты сказал, что я их веду, а они точно мои рыцари-защитники. И что мы все похожи поворотом головы и все смотрим в одну сторону, словно выполняем одну общую задачу, известную нам и никому другому, кроме нас.

— Я представила себе эту картинку, — продолжала Ира, — и поняла, что не смогу их бросить, что это мой крест, что я их должна вести за собой дальше, а ты мне в этом мешаешь, забирая мои силы и чувства. И все равно я не знаю, что делать, потому что люблю тебя. Если ты скажешь мне сейчас: «Пойдем!» — я пойду, я не могу противиться тому, что ты во мне отыскал. Но если с моими мальчиками случится беда, когда я буду с тобой или буду думать о тебе, я этого не переживу.

Третьяков не знал, что ей сказать. «Ничего нельзя изменить», — она сама не понимала, как точно выразила суть их отношений, в которых было слишком много знаков и пророчеств. Он тоже не мог бросить жену. И он тоже любит Ирину и пойдет за ней, если она его позовет. Это другие люди как-то устраиваются, а некоторые даже не на две семьи, а больше. Похоже, у них так не получится.

Третьяков не стал говорить женщине, что думает. Он обнял ее, она прислонилась к нему, и какое-то время они были одни не только в комнате, но во всем мире.

— Даже если нам не суждено быть вместе, — сказал Третьяков, — все равно ни о чем не буду жалеть. Эти чувства, которые я вспомнил, когда ты мне рассказала о своих чувствах, — они многого стоят. Любовь, которая переполняет тебя, которой хочется поделиться со всеми… Когда она есть, мир светлый, когда нет — становится тьмой. Ты такая молодец, что рассказала мне об этом!

— Ты говоришь так, как будто мы прощаемся! — возмутилась Ирина. — Мы еще ничего не решили. Мы просто думаем, что делать.

— Я и не прощаюсь, — прижал ее к себе Третьяков. — Я просто думаю. Например, о том, как медленно готовятся в жизни изменения, и как быстро они происходят. Любые изменения. От роста грибов и их прорыва из земли до взрыва ровных товарищеских отношений и наших с тобой дум, что теперь с этим делать.

Прощаться с ней Третьяков пришел через неделю.

— Я увольняюсь, — сказал он. — Поеду к жене. Ты бы видела, как смотрели на меня начальник и директор, когда я предложил себя в качестве жертвы режимщикам. Как на спасителя. Читай, как на дурака.

— Зачем ты это сделал?

— Считай, что устал. Надоело здесь трудиться.

— Это они дураки! С кем они останутся?

— Главное, что они тут будут работать. А с кем, они найдут.

— Но как же ты?

— Как-нибудь. Как всегда. Я не пропаду, не переживай.

— А я?

— Ты тоже не пропадешь. Я буду думать о тебе. Если тебе станет плохо, вспоминай, как здорово мы с тобой катались. Тогда ты почувствуешь меня, как бы далеко я от тебя не был.

Ирина не нашла слов, чтобы его остановить. Она понимала, что он уезжает из-за нее, и не смогла его остановить.

Ночью к ней подлез соскучившийся Антон. Когда он устал и пошел к себе спать, она стала вспоминать Диму, и ей действительно показалось на миг, что он с ней, — она чувствовала его так, как будто он был рядом.