Надежда Днепровская - Визави французского агента

Между прочим, во французском языке нет правил пунктуации — вот еще и за это я его любила.

Потом начались события в Чили, ребята стали туда ездить. А я стала следить за ситуацией по газетам — главное, уметь правильно читать советскую прессу. Работали они с окружением Риккардо Лагоса, который должен был стать послом Чили в СССР, теперь, кстати, он президент Чили. Это было только одно из направлений.

Луи тоже ездил туда и однажды не вернулся. Аннет, когда заходила к брату, спрашивала, когда он приедет.

На что Марсель с неизменной улыбкой отвечал:

— Забудь о нем, сестричка! Он верен лишь одной даме — политике, и таким милым девочкам с ней не тягаться.

— Но он мне так нравится!

— Но он тебе изменил с этой мерзавкой!

— С кем?!

— С политикой!

Аннет уходила ни с чем. На самом деле Луи попался в лапы ДИНА — тайной разведке, подчинявшейся лично Пиночету. Люди просто исчезали. До сих пор не выяснены имена тысяч «пропавших без вести». О Луи тоже не было никаких вестей. В лучшем случае он стал работать на ДИНА, а в худшем…

В середине сентября я пришла к Бернару и застала там Марселя. Обычно наши встречи старательно организовывались, чтобы не давать повода органам вмешиваться в личные отношения. Несчастный Марсель сидел опять с забинтованной ногой, опять с той же, но теперь болела стопа. Наступил на какую-то гадость.

— На самом деле этой гадостью были самодельные маленькие «ежи» из четырех сваренных в разные стороны огромных гвоздей. Их разбрасывали по дорогам ребята, которые боролись с режимом Пиночета. Правда, недолго, их всех отловили, кого убили, кого посадили. А «ежи» собирали и сваливали в ямы вдоль обочин. Ну и я с моим везением… вышел из машины проветриться, подошел к обочине. После дождей глина размокла, я поехал вниз и имел возможность наблюдать, как на ботинке возле шнурков выползает острие гвоздя. А уж вылезать с этим украшением было, мягко говоря, неудобно. Пока выбрался, стал похож на Франкенштейна, глина была везде, даже в карманах! Ну, потом, постелив на сиденье побольше газет, я отправился в аэропорт, куда, собственно, и ехал, пришлось, правда, еще заехать на заправку, скрыться в туалете и переодеться. Как это происходило, помню смутно, ботинок пришлось немного надрезать и вытянуть ржавый гвоздь из ноги, а потом выдирать уже из ботинка. Хорошенько промыл ботинок, налил туда немного коньяку, подложил носовой платок и надел. Постоял минут пять как аист, собираясь с духом… Оглядел себя в зеркале, причесался, сделал лицо. Ну и поехал. Очень неприятное путешествие оказалось.

Бернар ухаживал за другом, при мне немного переигрывая, то поправит подушки за спиной, то принесет стакан молока. И подшучивал, как всегда:

— Капканов понаставили…

Я устроилась рядышком и запустила пальцы в шевелюру Марселю — самое любимое занятие… Мы просто смотрели друг на друга и молчали…

Бернар потихоньку вышел, притворив дверь, бормоча что-то о двух идиотах…

А в октябре 1973 года, 28 числа (я не забуду этот день никогда) Марсель сказал, что его отзывают на работу во Францию.

— Я там осмотрюсь и к весне приеду за тобой. Придется нам терпеть разлуку. Не знаю, смогу ли я звонить тебе, чтобы не скомпрометировать. Будем передавать новости через Бернара. Ты тоже не злоупотребляй. Если мы будем осторожны, у нас все получится.

Он крепко обнял меня и поцеловал. Его поцелуи все переворачивали во мне. Мне хотелось разобраться в своих чувствах, но никогда у нас не было достаточно времени. Мы обнялись, и… Марсель уехал.

Бернар честно выполнял обещание, данное другу, — не оставлять меня своей заботой и по возможности помогать. Мы встречались в манеже, где вместе тренировались. Там он передавал всякие новости про Марселя и его приветы.

— Представляешь? На первую зарплату он взял в кредит спортивную машину! — с легким налетом зависти говорил Бернар. — Вместо зарядки носится по утрам по Парижу!

Я удивлялась: как можно носиться по городу?

— А он в пять утра, потом душ, кофе и на работу. У него скучная аналитическая работа, но ему нравится. Потом, он хочет добиться наследства, которое ему оставил отец. Он уже год назад должен был его получить, но родственники из Англии подали в суд, и это дело двигается страшно медленно. Ты же понимаешь, на адвокатов нужны деньги, все, что он зарабатывает, уходит на них. Поэтому он живет в комнатушке в мансарде.

— А как же машина?

— Ну, вот выкручивается как-то.… По вечерам вагоны разгружает, — подмигнул Бернар.