Надежда Днепровская - Визави французского агента

А тогда Анн с легким сердцем отдала сына в Корпус, куда он на отлично сдал все экзамены. Армен не видел в этом необходимости, несмотря на то что малыш терпеть его не мог, но не стал спорить с Анн.

Принимали в Корпус мальчиков с восьми лет, иногда делая исключения для особо одаренных детей. Несмотря на то что с Марселем работал хороший психолог, он был почти аутичен, погружен в себя. Но это нисколько не мешало учебе — учился он блестяще, намного опережая старших товарищей, но ни с кем не дружил. Никто не мог определить его настроения, на лице застыла мягкая, доброжелательная улыбка, которая обманывала и психологов, впрочем, это качество они и сами старались привить своим воспитанникам.

Марсель никогда никому ничего не прощал. Его обидчики всегда получали полновесную сдачу. Конечно, для будущей работы такие качества представляли определенный интерес, но жить рядом с ним было трудно.

— Когда я впервые попал в Корпус, меня потрясло такое количество ровесников в одном месте. Я привык к общению со взрослыми людьми, а тут… как будто в одном месте собрали стадо обезьян. Они толкались, кричали, дрались. Сначала мне здорово доставалось, нескольким ребятам казалось, что я девчонка. Но им быстро надоело драться со мной. Я поступал, как отец меня учил: «Быдло надо ставить на место! Оно уважает только грубую силу».

Я, не вступая в перебранку, сразу бил ногой в голень и коленом в лицо. Иногда приходилось драться сразу с несколькими, но меня это не останавливало. В конце концов они оставили меня в покое…

Обучение в Корпусе было построено так, чтобы ученик на занятиях мог быть один или в психологически комфортной группе. Соседом Марселя по комнате и на занятиях был Бернар, старше его на два года. Несмотря на то что у Бернара и Марселя до Корпуса были совершенно разные условия жизни, разный темперамент, они оба были на удивление дисциплинированны. Когда, например, после перемен наступало время занятий, они легко выходили из игры, радостное выражение лиц сменялось какой-то недетской серьезностью.

Трудно было понять, как Бернара взяли в Корпус: прилежанием не отличался, учился посредственно, но способность быть «своим» в любом обществе была феноменальной. Он просто «растворялся» среди окружающих его людей, кроме того, говорил по-русски без акцента, обожал гитару; помимо основных занятий брал еще уроки вокала.

Почти все воспитанники развивали навыки, которые впоследствии могли стать «крышей».

А вот у Марселя не было дополнительных занятий. Вернее, он изучал все предметы на более высоком уровне, ему всегда было интересно учиться. Кроме разве что боевых искусств. Скучно было заниматься развитием тела, его реакция и без того была потрясающей. Не успевал противник подумать о приеме, как Марсель его опережал.

— С нами работали опытные психологи, они постоянно проводили различные тесты. Мы не знали, зачем они два раза в месяц оставляли нас без обеда, причем мы могли пойти в кладовку и взять что угодно из продуктов, от хлеба и фруктов до сыра и ветчины. Некоторые набирали конфеты. Я предпочитал молоко и хлеб, а Бернар ставил сковородку на огонь и готовил омлет с ветчиной.

А однажды меня привели в комнату, где сидел человек, привязанный к стулу, между нами было стекло, и преподаватель, показав мне на кнопочку, сказал:

— Нажимая на эту кнопку, ты причинишь боль человеку за стеклом. Это преступник, он убил ребенка. Чем дольше ты будешь нажимать, тем больнее будет ему.

И ушел, оставив меня с этой кнопкой. Ну, я и нажал, а кто бы не нажал? Мне было интересно. Только ничего не получилось. Человек кричал, корчился, потом дернулся и затих, я держал кнопку долго и видел, что ему не было больно, что он изображает страдания, которых не чувствует. Вошел преподаватель, оторвал мою руку от кнопки. Он смотрел на меня как на чудовище. Но я крепко запомнил, что мне говорил отец: «Никогда не говори, что видишь чувства людей! Тебя посадят в клетку и будут показывать за деньги!»

Взрослые часто обманывают детей, желая им самого лучшего. Тем не менее полностью скрыть свои способности мне не удалось.

Однажды, когда Марселю было уже четырнадцать лет, он решил проучить одного чернокожего педагога, который унижал учеников, демонстрируя свое превосходство в знании истории африканских народов и их обычаев. Марсель раскопал все о нем, о его собственных корнях, оказалось, что родители учителя приехали в Африку из Америки, а его диссертация была посвящена северным африканским племенам. Он тщательно собрал всю доступную информацию о северных, а потом и о западных, восточных и южных племенах. На экзамене по предмету Марсель начал сравнивать обычаи разных племен, преподаватель пытался с ним спорить, но тот сыпал примерами. В конце концов педагог обвинил Марселя в «богатой фантазии» и поставил удовлетворительно.