Таня Д Дэвис - Полёт фантазии, фантазии в полёте

— Ну ты, Котов, даешь! Да твоя Катерина — прекрасная женщина, все вашему семейному счастью завидуют. Зачем за ней следить, что, есть основания?

— Оснований пока нет, зато есть опасения, которые, к сожалению, могут подтвердиться. Твоя задача — выяснить, подтвердятся или нет, так что завтра после того, как Катя выйдет из университета, и до самого утра глаз с нее не спускай. Потом ко мне с отчетом, желательно измену зафиксируй, понимаю, трудно, но ты человек опытный, что-нибудь придумаешь.

Хотя в данном случае самого факта того, что она проведет ночь в номере англичанина, будет достаточно.

Весь следующий день Андрей провел дома, тщетно пытаясь найти ответ на один только вопрос: «Ну как она могла, как его дорогая и единственная Катя, которую он действительно любит больше жизни и которая подарила ему двух чудесных детей, и все у них в целом замечательно, могла решиться на такую страшную месть? А главное — почему она не понимает, что после всего их отношения уже никогда не будут прежними? И даже если он простит ее на словах, то в душе все равно поселится противный черный червь, который будет его вечно грызть, грызть и грызть, напоминая о подлом предательстве самого родного человека».

И когда в час ночи позвонил Стас и серьезным голосом сообщил, что «ему все ясно, и он сейчас подъедет сообщить детали», Андрей понял, что измена свершилась, все кончено и ничего хорошего в его жизни больше не будет. К его удивлению, вошедший Стас с улыбкой доброго вестника произнес:

— Ну ты, Котов, и козел. Всегда подозревал, что ты дурак, но чтобы до такой степени. Не ожидал, дружище, не ожидал.

— Что? Что такое, говори скорей.

— Да не изменяла тебе твоя Катерина, даже намека не была, она к этому англичанину даже в номер не поднялась. До дверей гостиницы проводила, за ручку попрощалась и к себе домой на Комсомольский укатила. Я еще потом два часа в машине проторчал, специально на окна ее родительской квартиры на пятом этаже смотрел. Я же у них бывал, знаю. Так она спустя полчаса свет погасила и больше не зажигала, видно, спать легла. А если ты такой в отношении своей жены подозрительный, то можешь сам сейчас к ней поехать и в ее невиновности убедиться.

Всю оставшуюся ночь Андрей не мог уснуть, его заточенный на мужскую логику мозг безуспешно пытался найти ответ на единственный вопрос: «Ну почему, почему тщательно спланировав измену и заранее объявив ему об этом, Катерина все-таки не изменила? Почему? Ведь у нее были и мотив, причем весьма серьезный — измена мужа, и средства (одноразовый англичанин), и обстоятельства (гостиничный номер) для совершения преступления, в смысле измены, но нет! Вместо этого она преспокойно направляется в родительскую квартиру и ложится спать. И что, интересно, она завтра ему скажет? Что передумала? Не изменяла? И что, думает, он поверит? Господи, вот как же все-таки хорошо, что он про тактику наблюдения вспомнил и Стаса привлек, а то бы уже точно все пропало».

В десять утра, открыв дверь своим ключом, заявилась Катя. В том самом так нравившемся Андрею белокружевном итальянском платье.

— И ты в этом платье ходила к своему англичанину? Это же мое любимое платье, ты в нем просто суперсексуально смотришься.

— Верно подметил, сексуально. Надо же мне как-то было своего английского коллегу соблазнять.

— Ну и как, удалось? Как все прошло?

— Нормально. Ничего нового я не узнала. Все как обычно, — невозмутимо ответила Катя, надевая домашние тапочки.

— И как он в сравнении со мной? Лучше? Англичанин все-таки, вот чем английские мужики от русских отличаются? — не унимался Андрей.

— В общем ничем. Хотя одно отличие все-таки есть, по крайне мере, я его у Криса заметила, — невозмутимо парировала Катя.

— И какое же?

— У него на том самом месте надпись имеется: «Made in Britain». A еще у него не яйца, а мячики, по-английски «the balls», ты что, не знал? И вообще, кончай дурацкие вопросы задавать, лучше скажи, ты мою измену прощаешь?

Андрей едва сдержался, чтоб не выпалить, что он все про нее знает и что никакой измены не было, но каким-то шестым чувством понял, что этого ни в коем случае делать нельзя, иначе таким чудом восстанавливающийся хрупкий мир может вновь рассыпаться в новой ссоре. Поэтому он сделал скорбное лицо и мрачно произнес:

— Ты хотела мне сделать больно? Поздравляю. У тебя это здорово получилось, мне так больно никогда не было, я думал, у меня сегодня ночью сердце разорвется, так что твоя месть удалась. И я никогда не смогу этого забыть.