Дмитрий Зорин - Сказка и быль

В дальнейшем, расследованием работниками прокуратуры и милиции было установлено, что указанной ваше группой грабителей, 12 апреля 1962 года, по улице Дубровинского было совершено убийство гр-на СТЕПАНОВА.

Кроме перечисленных фактов оперативным отрядом КАО в разное время 1962 года было раскрыто 4 кражи.

Учитывая, проведённую большую работу, оперативным отрядом КАО по борьбе с уголовной преступностью в городе Красноярске, полагал бы несколько активных комсомольцев представить к награде медалями» За отличную охрану общественного порядке».

Для устранения отмеченных недостатков в работе оперативного отрада необходимо провести с членами оперативного отряда несколько специальных занятий.

Горкому ВЛКСМ совместно с Управлением охраны общественного Порядка по линии работы следует закрепить опытных оперативных работников и усилить контроль за работой оперативного отряда.

К сожалению, как было не редко «страна забывала своих героев», пожелания ветерана и одного из руководителей УВД края остались без последствий.

Недавно, работая над этой главой, я решил покопаться в Интернете, в надежде получить информацию по организации работы комсомольских активных отрядов в стране и натолкнулся на размещённый там неким Анатолием Ферапонтовым материал под заголовком «Байки от столбистов », касающийся действий участников рейдов по наведению общественного порядка на Столбах. Мне понятна цель, которую преследовал автор этого лживого, да простит меня читатель, «поноса» , но какой смысл это делать сегодня, когда все уже давно в прошлом, мне не понятно. Чтобы не быть голословным, я привожу копию этого пасквиля из Интернета, а потом расскажу, как все было на самом деле.

«Анатолий Ферапонтов

ОТВЕТНЫЙ ХОД

Байки от столбистов — III

«Шестидесятые годы на Столбах прошли под знаком непримиримой войны столбистов с комсомольским активным отрядом (КАО). То есть нападали, конечно, комсомольцы, а столбисты оборонялись, как могли. Тогда-то и появилась песня со словами:

Отряды КАО бьют столбистов

Стоянки жгут и разрушают.

Пускай припрутся,

Они нарвутся

Они могилу здесь себе найдут.

Идут толпою, но я спокоен:

Со мною верный мой карабин.

Нас, столбистов, всячески сторонящихся начальства, активизма, а по возможности и государства, поражал садизм комсомольцев, какая-то болезненная страсть их к тому, чтобы сделать нам очередную пакость. Ночами они ходили вместе со своим майором по кострам, следили за нравственностью, шарили по рюкзакам в поисках водки, а найдя, конфисковывали ею без всяких там формальностей в виде протоколов. Поляна Нарым вполне оправдывала своё лагерное название: туда водили на профилактические допросы, с которых зачастую столбисты возвращались избитыми. Отряды КАО создавались в институтах, большей частью из деревенских ребят; нередко выходили такие коллизии: у костра встречаются одногруппники, и вот один из них, пунцовея от стыда, с ужасом думая, что же будет завтра в институте, шарит в рюкзаке другого под бдительным майорским оком. Но самой жуткой пакостью было как раз сожжение и разрушение изб и стоянок: в них был не только наш труд, но и частички наших забубённых, бродяжьих душ. В начале 1963 года на Диких столбах стояли две избы: Грифы — в укромном гроте, на высоте 45 метров, и Прометеи — в долине Мокрого Калтата. Однажды, в страшный мороз, шли туда на лыжах Дядя Ухо из Прометеев и Лёня Петренко из Грифов. На подходе к Диким они увидели стаю волков. Ночь, глаза хищников светятся, как зелёные огоньки такси; «Ой, не к добру это», — сказал Дядя Ухо. Как в воду глядел: через неделю изба Прометеи сгорела — не сама собой, разумеется. Спустя ещё две недели через стукачей-каовцев поступило сообщение, что такая же участь ожидает и Грифы. Стукач — это ведь пожизненно, это особый настрой души, сродни влюбчивости или врождённому алкоголизму. А пока снизу, от ручья, выстрелили в окно избы из карабина. Пуля срикошетила от каменного потолка и впилась в нары. Весьма печально, что к этим эксцессам была причастна и хозяйка Живого уголка, Елена Крутовская: по ею настоянию некто проник в будний день в избу Грифы и выкрал там журнал компании. Ну, был в нем компромат, был, только журнал ведь для внутреннего пользования, а не для посторонних глаз. Узнав о том, что избу хотят жечь, Петренко собрал рюкзак и пошёл на Грифы: пусть ка попробуют сжечь при мне. Он опоздал, изба сгорела днём-двумя раньше. Ладно: изба — дело восстановимое, жалела вся компания сгоревший кедр; ещё художник Каратанов в начале века говорил, что старее этого кедра и красивее на Столбах нет. Порадели защитнички природы, мать их перемать. К середине лета терпение столбистов истощилось: они решили мстить. Читай — бить. Что стало последней каплей в чаше терпения, уж и не помню; может, ею и вообще не было, этой капли, просто у кого-то хватило смелости предложить. Акция готовилась целую неделю, о ней разве что воробьи на соснах не чирикали, но вот что вызывает почтительное удивление: среди нас, столбистов, не нашлось, ни одного стукача, иначе как объяснить, что после ночного обхода каовцы выпили свою порцию награбленной водки и заснули крепким сном, будто они не грешники, а праведники? Сам-то я был ещё почти ребёнком, глядел на все со стороны, а смотреть было на что. Перед рассветом палаточный городок активистов окружили, потом рассредоточились без единого звука вокруг каждой палатки и вначале обрушили их. Это очень просто: нужно только выдернуть колышки, а стойки и сами упадут. Били кольями поверх брезента, не разбирая, по каким частям тела и кого. На всю операцию ушло не более пяти минут: как появились из предрассветной темноты, так в темноте и растворились столбисты. Было, знамо дело, следствие, да только вот неведомый мне вдохновитель и организатор ответного хода, — говорили, что Капеля, ныне известный художник Владимир Капелько, но точно не знаю, а врать не хочу, — связал всех круговой порукой: каждая компания — из-под камня или избачи — выделили для участия в акте хотя бы одного человека. Менты никого не раскололи! Но каовцы нарвались, как мы и пели: «Они нарвутся!». Дело не только в физической мести. Их судили за превышение власти. Корнеев, Гордон, Медведь и Шагирдан — так я их помню. Эти ребятки совсем распоясались не только на Столбах, но и в городе: резали модные тогда клеши, срывали всякие побрякушки, стригли «стилягам» волосы, — били, конечно. А к власти пришёл Брежнев, и заработала новая метла. Суд был показательный, как тогда водилось, им припаяли по пять лет, но после, в Москве, срок скостили до трёх условных. Тогда и сам КАО прикрыли, открылся КОО, комсомольский оперативный отряд… Хрен редьки не слаще, но это уж отдельный разговор».