Артём Лесман - Сборник. Живые истории о психотерапии

Это касается не только специалистов-психологов, но и всех людей.

Эта история произошла в юности известного психотерапевта Милтона Эриксона. Записана в книге «Мой голос останется с вами…».

***

Когда Милтон Эриксон был ещё ребёнком, во двор деревенского дома, где он жил, зашла лошадь. Сразу понять, кто её хозяин не удалось, поэтому Милтон предложил помочь его найти.

Он забрался на лошадь, выехал со двора и предоставил ей самой выбирать направление движения. Он одёргивал её только, когда она отвлекалась о путешествия, чтобы поесть траву или походить по полям.

Через некоторое время лошадь зашла во двор человека, живущего в нескольких километрах от дома Эриксона. Он был очень удивлён:

— Откуда вы узнали, что лошадь пришла отсюда? — спросил хозяин дома.

— Это не я привёл её, лошадь сама вернулась домой. Я всего лишь не давал ей сойти с пути.

***

Этой короткой и ёмкой историей Милтон демонстрирует свой подход к бессознательному и к психотерапевтической работе, где существенный акцент делается на помощь клиенту в возвращении его на собственный «истинный путь». Психотерапевту не нужно знать истину, вести «неосознанных» клиентов к некоторому «правильному» результату. Бессознательное человека обладает невероятной мудростью, которую важно уметь слушать и воплощать в жизнь.

Мне нравится эта история тем, что она транслирует уважение к глубинным процессам в человеке. Указывает на возможность совмещать сознание и бессознательное.

Эта история произошла в начале психиатрической практики Милтона Эриксона и описана в его книге «Мой голос останется с вами…».

***

Когда Милтон Эриксон только начал работать в госпитале в РодАйленд, ему достался «трудный» пациент Герберт, с которым не хотели работать другие врачи.

До лечебницы Герберт был стадвадцатикилограммовым разнорабочим и любил играть в карты. Карты и работа были основными его занятиями. Однажды у Герберта началась сильная депрессия. Он перестал есть и очень сильно потерял в весе — на момент госпитализации он весил около сорока килограммов.

Герберт был капризным, постоянно конфликтовал с персоналом, отказывался принимать пищу, и поэтому ему давали принудительное искусственное питание. И, конечно, такой неудобный и, по мнению многих врачей, безнадёжный пациент достался молодому новичку.

Первым делом Эриксон уменьшил искусственное питание до того уровня, который был достаточным для сорокакилограммового мужчины.

Когда Милтон давал Герберту через трубку еду, тот сказал.

— Вы сумасшедший, как и остальные доктора? Вы будете изображать, что кормите меня? Вы принесли искусственное питание, но вы все обманщики и делаете так, что оно пропадает куда-то! Здесь меня ещё ни разу не накормили! Вы вставляете мне трубку, делаете вид что кормите, но этого не может быть, ведь у меня нет желудка.

— Я уверен, что желудок у вас есть, — ответил Эриксон.

— Вы сумасшедший, как и остальные! Почему в психушке столько свихнувшихся докторов?

Тогда Милтон целую неделю во время кормления говорил Герберту:

— Скоро ты продемонстрируешь, что у тебя есть желудок.

— Вы псих.

Когда подают пищу через трубку, стараются это делать непрерывно, чтобы в желудок не попал лишний воздух. Однако в понедельник утром Эриксон при кормлении Герберта намеренно подал много воздуха через трубку. У Герберта случилась сильна отрыжка и он сказал:

— Протухшая рыба.

— У тебя отрыжка, и ты говоришь, что я накормил тебя протухшей рыбой. Раз ты знаешь, что рыба протухшая — значит ты её съел. А отрыжка может быть только если есть желудок. Вот ты мне его и продемонстрировал.

После этого Герберт решил спать стоя. Невероятно, но Герберту удавалось крепко спать в таком положении. А когда санитары пытались уложить его на постель, он отчаянно сопротивлялся. Поэтому его решили оставить в покое.

Милтон в течении первой недели каждый день говорил:

— Скоро ты покажешь, как ты умеешь спать лежа.

— Этого не произойдёт!

Всю следующую неделю Эриксон каждый день спрашивал Герберта, приходилось ли ему когда-нибудь принимать ванну или душ. Герберта эти вопросы сильно обижали.

— Конечно, я принимал ванну! Вы совсем спятили, раз спрашиваете об этом.